Когда я вылез из машины, Маргарет Айронс приподнялась со своего места.
– И последняя вещь, Джейсон. Если вы не захотите увидеть это на первой странице «Вашингтон Пост», то лучше никогда не говорите этого!
Глава двадцатая.
На следующее утро я долго лежал в кровати, наслаждаясь бледным светом, просачивавшимся через занавески моей спальни. Джиб поскребся под дверью, потом открыл ее одной из своих передних конечностей, выскочил в прихожую и вскоре вернулся со свежим номером «Вашингтон Пост».
Он бросил газету на пол рядом с кроватью, сел возле нее, и уставился на первую страницу. Следом за передовицей шел прогноз погоды, которая обещала быть холодной и сухой. Впрочем, как и во все остальные дни после начала войны.
– Нет, Джиб. Не сейчас. Я должен подумать.
Джиб поджал под себя свои шесть лап, вытянул антенну и со вздохом опустился на пол. Я заложил руки за голову и уставился в календарь.
Последние два дня Твай натаскивала меня. В после военном мире пехота уже не имела никакого значения. Люди вроде Брэйса и те проекты, которые он вел – вот все, что нужно от армии. Фактически вегетативная жизнь, которую я сейчас вел, получая жалование генерала, отбирало хлеб у египтян, жителей Айовы и Панамы, без всякой причины.
Сегодня был последний день, когда можно было уйти из армии в соответствии с приказом о демобилизации. Если я так сделаю, Твай не сможет таскать меня за собой, выставляя на показ, словно дрессированную собачонку. Мне дадут большую пенсию, и я смогу сидеть и спокойно писать автобиографию, причем, делая это так, как мне хочется. Если я не хотел ставить свое имя под голо Аарона Гродта, то я мог и не делать этого. Если я хотел говорить о том, что слизни затаились повсюду, я бы мог это делать. Я вздрогнул только об одной мысли об этом. Может мне не стоит идти на поводу у президента?
К тому же у меня возникло сильное желание присоединиться к Пигалица и Уди, когда те обоснуются на гражданке. Я кивнул сам себе. Опыт командира поможет мне принять правильное решение.
Демобилизоваться было проще простого. Любой ветеран Экспедиционных сил Ганимеда должен лишь связаться с вебсайтом, назвать свой идентификационный номер, а потом устно подтвердить свое решение. И вы в тот же миг могли считать себя демобилизованным, даже если бы сам процесс, оказался более длительным.
Я улыбнулся. Решение принято! Моим последним военным приказом должно было стать распоряжение о том, какой завтрак доставить в мои апартаменты. Я набрал по телефону номер обслуживания номеров.
– Чем мы можем помочь вам, генерал?
Внезапно я почувствовал острую боль. Я не мог нарушить приказ. И в этот раз я промахнулся.
– У вас есть протеиновые палочки?
– Да, сэр. Но наши постояльцы обычно говорят, что вкус у них, извините сэр, дерьмовый.
Я улыбнулся, глядя в потолок, а потом потянулся всем телом.
– Великолепно. А что бы вы порекомендовали?
Телефон запикал. Перегрузка сети. Я нахмурился, несколько раз нажал на кнопки, потом позвал:
– Алло?
– Включи визуальный контакт, – говорила Твай.
Я включил, потом поднял руку и затемнил ее образ, потому что в ярком солнечном свете она выглядел пурпурной.
Нет, она и в самом деле была красной, как рак. Судя по окружающей ее обстановке она как раз направлялась ко мне в номер.
– Я иду к вам. Вы видели утренний выпуск «Вашингтон пост»?
Глава двадцать первая.
Я сел, спустил ноги с кровати, сбросил Джиба с утренней газеты, и поднял ее с пола. Чуть ниже прогноза погоды я прочел:
Герой Ганимеда утверждает, что слизни до сих пор являются реальной угрозой
Уондер призывает не снижать ассигнования на оборону
– Что за черт? Я никогда не говорил…
В дверь постучали. Джиб открыл. Твай перешагнула через него и встала передо мной, скрестив руки. Джиб ощетинился, а потом перебрался мне на плечо, поближе к сонной артерии. Он всегда делал так, если мое дыхание становилось учащенным.
Статья была подписана:
Линн Дей. Специально для «Вашингтон Пост».
– Е.. твою мать! – выругался я.
– Вы говорили это? – казалось взгляд Твай, вот-вот прожжет меня насквозь.
Я ткнул на второй подзаголовок.
– Хорошо… Но я никогда не использовал слово «ассигнования». Я не знал, что она репортер!
Твай наклонилась ко мне.
– Она солгала вам!
– Она сказала, что она – писательница. Я не думаю…
– Джейсон, сколько раз мы об этом говорили? – сквозь крепко сжатые зубы с шипением выдохнула Твай.
Я резко сник.
– Слишком часто, Руфь.
Вот все и закончилось. Может теперь мне станет хорошо?
– Политика – вещь невозможная. Вы балансируете на грани лжи. Я устал от гостиничных простыней. Меня тошнит от белковых палочек, которые я пытаюсь есть, чтобы лучше выглядеть. Я пытаюсь говорить, то, что на самом деле никогда бы не сказал. Я собирался вам сказать: я выхожу из игры.
Руфь покачала головой.
– Слишком поздно.
– То есть?
– От администрации не уйдешь. Эта статья вызвала у каждого гражданина желание получить от законодателей гарантию личной безопасности, безопасности штата или округа. Это вызвало вал флибустерства
[61]
. Это потопило скудный бюджет обороны, установленный на следующий год.
– Он будет не таким скудным, когда в армии станет меньше на одного генерала.
– Лейтенанта, – уточнила Твай.
– Как?
– Читайте. Написано белым по-черному. Вы можете поджать в отставку, согласно приказу о демобилизации, только если на вас не наложено дисциплинарное взыскание.
– У меня нет никакого дисциплинарного взыскания.
– Сейчас. Ваше понижение в должности до звания лейтенанта подписано два часа назад. Вы в армии, пока вы не демобилизовались.
– И когда же меня демобилизуют?
– Когда армия пожелает.
Теперь вновь я столкнулся с военной машиной, которую знал отлично.
– Но если я незаслуженно носил этот чин, то почему только сейчас вы захотели понизить меня в звании? Вас все устраивало, пока я делал то, что хотели вы.
– Просто мы не могли вас кем-то заменять. Мы поставили на вас. Если вы останетесь в системе и сделаете то, что вам скажут, вам позволят демобилизоваться. Вы даже уйдете на пенсию, как генерал.
