– Не обязательно смешивать… Но простой ударный механизм тут не сработает. Тут не получится просто ударить молотом или выстрелить. Нужно создать температуру более 393 градусов по Фаренгейту, и оно как рванет, – тут Брамби воздел руки к потолку в симфонии разрушения.
– Насколько большую бомбу ты сможешь сделать из подручных материалов?
– А сколько у нас нитрата аммония, сэр? Чтобы взорвать Техас Сити понадобилось двадцать три тонны.
У меня на затылке волосы встали дыбом. И не только там – по всему телу.
– И что же нам делать?
Брамби потянулся за палочкой термита.
– Огонь термита дает две сотни тысяч градусов. Оставьте палочки термита на кучах нитрата аммония, на равных интервалах друг от друга. Потом вы должны будите запалить шнур и бежать со всех ног.
Тут я потер подбородок.
– И сколько у нас будет времени. Чтобы убежать?
Брамби поднял связку бикфордова шнура и стал мерить ее пальцами, на вроде портного. Потом он пересчитал куски термита.
– С учетом плавких предохранителей, которые можно запалить чуть раньше, чтобы успеть пробежать и запалить остальное… В лучшем случае минут десять.
Я нахмурился.
– Мне понадобился почти час, чтобы вылезти из той ямы.
Брамби указал на Джиба.
– Пусть это сделает робот. Он ведь может улететь.
С начала столетия миллионы двоюродных родственников Джиба подметали полы, подрезали кусты, красили стены. В отличие от них Джиб мог летать подобно орлу, взламывать коды, синхронно переводить с любого земного диалекта, он мог выследить любого солдата пехотной дивизии. Его конечности и программное обеспечение были приспособлены к быстрому передвижению, самонастройке, анализу окружающей среды и переработке данных.
Я покачал головой.
– Джеб даже спички зажечь не сможет, Брамби. А тем более он не сможет выкопать ямы и заложить бомбы.
– А разве не можем мы просто так сбросить их вниз? – спросил Говард. – Швырнуть, словно динамитные шашки?
Брамби покачал головой.
– Вы же знаете: можно бросить на бумагу горящую спичку, но та не загорится. Не достаточно тепла. К тому же не похоже, что у нас будет возможность экспериментировать, – и он махнул рукой в сторону термитных палочек.
Я почувствовал холодок в нижней части живота. Мы уже знали, что делать, но не знали как.
– Значит, нам придется пойти туда и самим установить бомбы. И мы не успеем убежать.
Мы переглянулись.
– Я один сделаю это, сэр, – неожиданно вызвался Брамби. – Я же один умею обращаться и с термитными палочками и с бикфордовым шнуром.
Я покачал головой.
– Пойми, Брамби, это прерогатива офицера. Я точно так же смогу поджечь спичку.
– Послушайте, это была моя идея, мне ее и выполнять, – встрял Говард.
– Тогда нам придется остаться втроем, – понуро пробормотал Брамби.
– Нет, – словно погрузившись в собственные мысли, Говард начал ходить по коридору из стороны в сторону. – Кто-то из нас должен вернуться, чтобы поделиться с людьми той информацией, что мы тут раздобыли. Если бомба сработает, мы выиграем битву. Если при этом мы принесем необходимые сведения на Землю, человечество может выиграть войну.
– Давайте пошлем назад робота, – предложил Брамби, собирая термитные палочки назад в свою сумку. Скоро за ними последовала и смотка бикфордова шнура.
Я хотел было забрать сумку, но Брамби вырвал ее у меня.
– Мими не улетит, если к ней вернется только Джиб. С другой стороны у меня нет ощущения, что кто-то из вас хочет покончить с жизнью.
Я не мог воспользоваться своим рангом и приказать, потому что в этом случае получилось бы, что я воспользовался званием в личных целях. Философские дебаты относительно природы героизма и жертвенности тоже казались излишни.
Под моим боевым скафандром в нагрудном кармане завибрировал голо-куб связи с Джибом. Остановившись, я посмотрел на маленького робота. Джиб повернулся к запечатанному проходу. Он словно Пого
[95]
поднимался и опускался на своих шести лапках и громко свистел.
Стена коридора, на которую он показывал, стала мерцать. Кольцо на переборке было большим, как грузовик. Вначале оно стало красным, потом оранжевым, а потом ярко-белым.
Глава сорок седьмая.
Я перевел взгляд со стены на Говарда, а потом на Брамби.
– Похоже, что у слизней есть свой вариант термита, – потом я показал на коридор по ту сторону от дыры, которую пытались пробить слизни. Там осталась наша «пробка», туда могла приземлиться «Звезда» Мими. – Говард, ты иди. И Джиб с тобой. Сейчас же. До того как слизни прорвутся.
Теперь кольцо в стене стало белым. Тающий металл пах озоном. Стекая на палубу, он пузырился.
– Брамби, мы с тобой позаботимся о термите.
– Джейсон, – позвал Говард.
Я показал на Джиба.
– Позаботься о нем.
– Ты все сделаешь как надо.
Джиб парил, трепеща крыльями.
Расплавленный металл уже ручьями стекал со стены.
Говард развернулся и трусцой побежал вглубь коридора, одним прыжком миновав то место, где слизни пытались вырезать люк.
Повернувшись, я увидел, что Брамби уже шагнул через люк, ведущий в камеру инкубатора. Я побежал за ним следом, в то время как с грохотом и шипением упал на палубу наполовину расплавный кусок стены коридора.
Через секунду заряды из кривых ружей слизней застучали в переборку, по обе стороны люка, через который я только что проскочил.
Оказавшись в огромном помещении инкубатора я последовал за Брамби вниз по спиральному пандусу. Лучи от фонарей, укрепленных на верхушке наших шлемов, чертили удивительные зигзаги на темной, полукруглой стене далеко впереди.
Но вот одна «пуля» просвистела мимо моего уха, потом другая.
