Или сказки, которые он еще смутно помнил, наглым образом врали, или ему попался нестандартный указатель в нестандартной же сказке.
Положим, сказка действительно была нестандартная, если имела прямой выход в современный мир и ее персонажи свободно проживали среди людей, но должны же были соблюдаться хоть какие-то правила. Пусть не по отношению к Ивану, пришельцу в этом мире, но к его постоянным жителям.
Дорога была довольно натоптанная, а значит, ею частенько пользовались. Но не могли же путники быть настолько тупыми или лишенными инстинкта самосохранения, чтобы двигаться дальше по тропинкам с таким зловещим напутствием. А тропинки и за камнем-указателем не выглядели заброшенными. В общем, какой-то парадокс. Получалось, что путники по этой дороге путешествовали исключительно неграмотные или не обращали никакого внимания на надпись.
Тогда куда же шли путешественники? И возвращались ли они?
От размышлений Ивана оторвало осторожное покашливание, донесшееся с вершины валуна-указателя.
Иван задрал голову. На камне уютно прилегла здоровенная морда, чем-то напоминающая крокодилью. Зелененькие глазки, торчащие поверх внушительных челюстей, из которых свешивался подрагивающий красный язык, с интересом наблюдали за мучительно раздумывающим Иваном. Увидев, что Иван ее заметил, голова произнесла:
— Ну что, добрый молодец, надумал?
— Что надумал? — быстро спросил Иван.
— По какой дороге идти, — пояснила голова, — А то уж больно долго стоишь…
При этих словах голова плотоядно облизнулась.
— А что? Нельзя? — тянул время Иван, лихорадочно размышляя, как бы вывернуться из создавшегося положения.
Судя по поведению странного собеседника, его просто так отпускать не собирались.
— Можно, — щелкнула зубами голова, — но что тут думать-то… поторопиться бы надо.
— Куда? — А ты что, не видишь? — удивилась голова. — По одной из тропинок.
— Да вот не могу решить, по какой идти, — пояснил Иван.
— Так читай, что на камне написано, и топай, — ответила голова. — Или ты неграмотный?
— Грамотный, — вздохнул Иван. — Да что-то больно нерадостные напутствия на камне.
— А зачем тебя понесло в эти места? — резонно возразила голова.
— Дела, — ответил Иван.
— Раз дела, то выбирай дорогу и иди, — подвела итог разговору голова. — И не отрывай от дел других.
— Сейчас, — согласился Иван с головой, боясь ее разозлить.
— Давай, давай, — торопила его голова. — Солнце уже высоко…
— А какое отношение это имеет ко мне? — поинтересовался Иван.
— Никакого, — раздался еще один голос слева. — Просто нам пора завтракать.
— И желательно побыстрее, — вступил в разговор третий голос, — а то кишки от голода свело.
Слева и справа, со стороны двух других тропинок, из кустарника взметнулись еще две головы, как две капли воды похожие на ту, что вела разговор с Иваном. Крепились головы на довольно тонких, извивающихся шеях.
Вот теперь Иван понял, что действительно влип. Вернее, добрался до искомого.
— Вы кто такие? — не нашел он ничего лучшего, как задать глупый вопрос.
— Мы три в одном, — туманно пояснила центральная голова.
— Змеем Горынычем нас кличут, — внесла пояснения левая голова.
— А теперь, раз все узнал, шагай, — велела правая голова.
— Мне кажется, вы не по правилам действуете, — попробовал еще потянуть время Иван.
— Это как? — почти хором произнесли головы, недоуменно уставившись на Ивана.
— На таких указателях, — Иван кивнул на валун, — должен быть один безопасный путь. Чтобы у путника всегда было право выбора.
— Безопасных путей не бывает, — любезно пояснила средняя голова, — а выбор у тебя есть. Сразу три дороги.
— И не напоминай нам больше о правилах, — наклонилась почти к самому лицу Ивана левая голова. — Здесь их устанавливаем мы. Или ты имеешь что-то против?
— Упаси бог, — отрицательно затряс головой Иван. — Но вы-то зачем играете в эти игры? Если путника ждет один конец, по какой из дорог он ни пойдет? Все равно ведь сожрете…
— А пожевать? — возразила ему центральная голова. — В этом самый смак.
— Понятно, — кивнул Иван. — А если я вообще не пойду ни по одной из тропинок? Тогда что?
— Тогда мы бросим жребий. — Теперь к Ивану наклонилась уже правая голова.
Он поглядел на покачивающиеся с обеих сторон крокодильи морды, с языков которых в предвкушении пиршества капала слюна.
— Какие-то вы уж больно некультурные и нетерпеливые, — наконец произнес он, наблюдая за реакцией рептилии-мутанта.
— Что?! — Возмущенные головы стремительно ринулись вперед. Иван в последний момент отпрянул назад, и головы с треском столкнулись.
— Вы что творите, недоношенные?! — возопила третья, центральная голова, взлетая с камня. — Забыли, о чем договаривались?!
Боковые головы, пославшие друг друга в нокдаун, слабо заворочались в придорожной пыли.
— Я вас в такой узел завяжу, недоумки, до смерти не распутаетесь! — продолжала бушевать над ними третья голова.
Кажется, последняя отчаянная мысль, мелькнувшая у Ивана, имела все шансы успешно сработать
— А что он нас оскорбляет? — произнесла одна из голов, отплевавшись наконец от пыли, набившейся в пасть.
— Действительно недоноски, — участливо произнес Иван, обращаясь к третьей голове. — И как ты с ними живешь, бедная?
— Не живу, а мучаюсь, — пожаловалась голова.
— И поговорить по душам не с кем, — подлил масла в огонь Иван. — Не с этими же… дуболомами…
— Ты абсолютно прав, — согласилась с ним третья голова. — Совсем я отупела в таком окружении…
— Ну ты, дура центральная! — вступила в полемику еще одна очухавшаяся голова. — Что ты себе позволяешь?!
— Мы тебя отучим зубы веером выставлять, — пообещала вторая голова. — Ишь возомнила о себе, цаца…
— Вы?! Мне?! — оскалилась третья голова. — Сопли подберите сперва, сосунки!
— Ах так! — Одна из голов резко взметнулась вверх. Вторая повторила ее маневр. Центральная голова ринулась им навстречу.
Столкнулись эти широко разинутые пасти где-то в районе валуна-указателя с такой скоростью, что от бедного камня с визгом полетели в разные стороны осколки. Поднявшаяся пыль скрыла место ожесточенного сражения.
Иван уселся на обочину и стал ожидать окончания поединка. Дороги назад все равно не было.
Через некоторое время пыль начала оседать, звуки битвы пошли на убыль и, наконец, почти совсем утихли. Из-за камня доносилось лишь натужное сопение.
