– А, проснулся? – фиксирует Генка мои судорожные потягивания. – Я тебя не разбудил, нет? Ну, извини, ученый…
– Ты что, решил с собой весь местный машиностроительный завод в разобранном виде увезти? – в ответ интересуюсь я, с трудом садясь на кровати. Тело жалобно протестует против каждого движения. – Никак, домой собираешься?
– Да пока еще не определился, – машет рукой Геннадий, наконец-то справившись с «молнией» на сумке. – Человек-то мой с больничного вышел, и если все будет нормально, то до вечера мы с ним должны управиться. А потом – все будет зависеть от наличия билетов в кассе… – Лишь теперь он видит мое лицо во всей красе и удивленно присвистывает: – Ого, как тебя расписали!.. Что ж ты, Лен? Говорил ведь я тебе: ночные похождения к добру не приведут. Тут хоть и провинция, а по ночам тоже всякой швали хватает… Небось по пьянке с кем-нибудь схлестнулся?
Простая русская душа. Ему и в голову не может прийти, что наличие боевых ссадин и шрамов на морде лица может быть вызвано чем-либо другим, кроме пьяной потасовки.
Но не разочаровывать же человека.
– Да, ерунда! – легкомысленно машу рукой. – Считай, что я неудачно поскользнулся вчера…
– Ну-ну, – щурится насмешливо Щербаков. – Я-то считаю… И по всем подсчетам выходит, что ты поскользнулся, по крайней мере, раза четыре!..
Чтобы он отстал от меня, я встаю и кое-как влачусь в санузел.
Когда вновь возвращаюсь в каморку, Щербаков пьет свою традиционную утреннюю бурду, которую наивно принимает за кофе.
– Угощайся, – от души предлагает мне он, указывая на банку с именем известного бразильского футболиста, – брат приехал!
Я отрицательно киваю головой и уточняю:
– Чей брат – твой?
– Поговорка такая у нас в Саратове есть, – расплывается в улыбке Генка. – Никогда не слыхал?
–Нет.
Одеваюсь, рассеянно глядя в окно, под аккомпанемент смачных прихлебываний за спиной.
Солнце щедро поливает своими лучами пустынный парк, утренний ветерок гоняет по аллеям мятые газетные листы.
Все вроде бы, как обычно, и в то же время что-то не так, как всегда… Только что?
Вдруг осознаю, чего именно не хватает в пейзаже вокруг гостиницы. Нет спортсменов, делающих зарядку, как это было в предыдущие дни!
– Что-то наших охотников за лисами сегодня не видно, – говорю я. – Решили посачковать, что ли?
– Каких еще охотников? – не понимает Геннадий.
– Ну, этих амбалов в спортивных костюмах…
– А-а, – протягивает он. – Наверное, они уже отзанимались. Или вообще уехали…
– Наверное, – задумчиво соглашаюсь я. Однако в голове моей срабатывает какой-то невидимый переключатель, и рука автоматически тянется к «мобилу».
– Что, с утра решил на компьютере поиграть? – интересуется Щербаков, направляясь к выходу. – А как же твои больные? – Так и не дождавшись ответа, машет рукой: – Ну, бывай, а я пошел…
Когда дверь за ним закрывается, я лихорадочно набираю номер Нагорнова.
Только бы он был дома!
К счастью, он отвечает почти сразу.
– Женя, приезжай в гостиницу, – говорю я, едва в трубке слышится голос капитана. – Только побыстрее, ладно?
– Что, еще один труп? – зевая, интересуется Нагорнов.
– Похоже, я знаю, кто устроил ночью заварушку в больнице, – говорю я и тут же отключаюсь.
Потом набираю номер дежурной по приемному отделению больницы.
Прошу ее посмотреть все списки больных, поступивших в стационары в последние два-три дня.
– Просто так посмотреть, что ли? – не понимает женский голос в трубке.
– Нет, конечно… Меня интересует некто из числа приезжих спортсменов.
Поиск занимает немного времени.
Мищенко Александр Петрович, тридцати лет, член сборной России по радиолюбительской «охоте на лис», был помещен вчера утром в двенадцатую палату гастро-энтерологического отделения с приступом хронического гастрита.
– А сейчас он на месте? – осведомляюсь я, но мой вопрос, видимо, кажется дурацким моей собеседнице, потому что она, помедлив, переспрашивает, что я имею ввиду.
– Да нет, ничего… – спохватываюсь я и благодарю дежурную, причем под влиянием сделанного открытия делаю ей невольный комплимент, назвав «девушкой», хотя она гораздо старше меня.
До приезда Нагорнова я успеваю провести еще одно оперативно-разыскное мероприятие. А именно: поднимаюсь на этаж, где остановились спортсмены, и пытаюсь получить информацию о них от дежурной, суровой тетки лет сорока. Однако меня ждет ошеломляющий сюрприз.
Тетка упорно отказывается понять, о какой такой спортивной команде я ей толкую.
Поскольку трехместных номеров на данном этаже всего лишь два, я устремляюсь убеждаться воочию, что мои претензии справедливы. Однако никаких спортсменов там нет.
Возвращаюсь к столику дежурной, которая косится на меня с великим подозрением, и настаиваю на том, чтобы она сообщила, кто вообще проживает на вверенном ей этаже.
Мы долго препираемся, потом она все-таки уступает моему напору и достает толстую засаленную тетрадь, озаглавленную «Список проживающих на 3-м этаже».
Никаких спортсменов в ней действительно не числится. Все номера заняты, причем люди, которые остановились в них, прибыли не сегодня и даже не вчера.
Как же так?!
Следующая моя мысль логично вытекает из предположения, что информация о размещении группы спортсменов на третьем этаже была преподнесена мне красоткой Анной в искаженном виде. Сознательно или по ошибке – это уже другой вопрос.
Чтобы не скакать по всем этажам, я спускаюсь вниз, к дежурному администратору, и тут мы встречаемся с только что прибывшим Нагорновым.
– Что все-таки случилось, Лен? – спрашивает он, отдуваясь (видно, взбирался бегом по чудовищной лестнице, ведущей к гостинице).
Я отвожу его в сторонку и вполголоса излагаю, каким образом мне удалось сделать свое открытие.
Когда я обратил внимание на то, что спортсменов сегодня почему-то нет в парке, то сразу вспомнил, что вчера, когда они бегали трусцой по аллейкам, их было не пятеро, а шестеро!
Логично было предположить, что с шестым что-то случилось. Якобы. Гастрит – это такая болезнь, которая требует проведения досконального обследования больного, взятия анализов и проб. Видимо, те, что были заинтересованы в ликвидации Спящих, решили заслать киллера в больницу не в качестве постороннего посетителя, а в виде мнимого больного. А дальше все очень просто. Лжебольной дожидается, когда все, включая дежурных медсестер, уснут, после чего отправляется вершить свое черное дело… Неудивительно, что все усилия оперативников, пытавшихся обнаружить, каким способом неизвестный проник в здание, не увенчались успехом. Тот, кто убил Лену Ефимову и пытался покончить со Спящими, вовсе не собирался удирать из больницы под покровом ночи. Он спокойненько вернулся на свое законное койко-место, переждал, пока суматоха уляжется и милиция уедет, а потом, как ни в чем не бывало, покинул больницу…
