Он сидит на обломке строительной балки, неизвестно как попавшей на крышу, и, беззаботно подрыгивая одной ногой, треплется с кем-то по своему псевдоигрушечному коммуникатору.
Увидев меня, он не меняет позу. Только заканчивает разговор с невидимым собеседником. Он даже улыбается мне — так же, как улыбался еще недавно, когда мы шагали с Иркой в одном строю, держась за руки.
Улыбка ангелочка в детском обличье, не ведающего, что такое ложь и притворство, и совсем не умеющего ненавидеть.
Что-то здесь не так. Надо быть готовым к любым сюрпризам.
Осторожно, словно ожидая, что бетонная плита под моими ногами в любую минуту может провалиться, я приближаюсь к «девчонке».
— Черт бы вас побрал, Сабуров, — грустно произносит Дюпон. — Из-за вашей привычки совать нос куда не следует полетела ко всем чертям такая изящная комбинация!.. А знаете, если вы не слишком торопитесь, то могу кое-что поведать вам на прощание. Надо же хоть как-то компенсировать вам затраченные усилия… тем более что вы проявили достойное похвалы упорство в достижении своей цели. Вон, даже живота своего, как говорится, не пожалели… — Он показывает своим тонким девчоночьим пальчиком на мой окровавленный торс. — Только будьте умным мальчиком и не пытайтесь подойти ко мне вплотную. Иначе наш задушевный разговор не состоится!..
Приходится остановиться в двух метрах от «Кеворковой».
Что же задумал этот коварный тип?
Что бы там ни было, я бессилен помешать ему. Например, если он вскочит и бросится к краю крыши, то вряд ли я сумею его остановить. Даже невзирая на разницу в весе. Помнится, в детстве — в своем «настоящем» детстве — мне приходилось вступать в единоборство с девчонками. Воспоминания не самые приятные. Обманчиво хрупкие девчоночьи тела обладают поистине кошачьей изворотливостью, и их не так-то просто скрутить и зафиксировать. Плюс острые зубы и длинные ногти, от которых постоянно приходится уворачиваться. Плюс бешеная, полузвериная ярость, если довести соперницу до белого каления…
— Почему же — на прощание? — нахожу в себе силы усмехнуться, хотя сердце мое готово выпрыгнуть" сквозь кровоточащие ребра. — По-моему, мы с вами никогда не расстанемся.
— Ошибаетесь, господин сыщик, — спокойно говорит «Ирка», но от этого недетского спокойствия становится не по себе. — Вот эта игрушка, — «девчонка» показывает мне кулачок, в котором зажат коммуникатор, — содержит тонкий слой пластида и мини-взрыватель, который сработает при нажатии определенной кнопочки. Конечно, заряда будет маловато, чтобы разнести всю эту башню, но вполне достаточно, сударь, чтобы от нас с вами осталось лишь мокрое место…
— Вы опять блефуете, Дюпон, — с укором говорю я. — А иначе почему вы не нажали эту кнопочку раньше, когда бежали от меня, как мышь от кошки?
— Представьте себе: старался продлить наслаждение от игры в казаки-разбойники. Мы же — дети, не правда ли? А детям не хочется заканчивать игру на самом интересном месте…
— А если я вам не поверю?
— Что ж, это ваше право. Может быть, вам повезет и вы останетесь в живых. Правда, калекой на всю оставшуюся жизнь — но ведь это несущественно, правда? А может, удача вообще повернется к вам не лицом, а задом… Хотите проверить?
Он демонстративно кладет палец на кнопку, которая в обычных коммуникаторах предназначается для включения режима громкой связи.
— Предпочитаю оставить это удовольствие на десерт, — откликаюсь я ему в тон, хотя мне сейчас не до шуточек в духе боевиков. — Слушайте, давайте лучше поговорим о чем-нибудь более интересном, а? Например, о вашем «завещании» миру…
— Ах, вот почему вы так за мной гнались! А я-то думал, что вы соскучились по лекциям о системном подходе. Помнится, в прошлый раз мы с вами не закончили одну интересную беседу…
— Не обольщайтесь, Артур. Дурацкие гипотезы, которыми вы меня потчевали на вашем корыте, никогда меня не интересовали. Вы меня тогда даже поразили своей нездоровой склонностью к ничем не обоснованным домыслам. Как же так, Феклист? Вы же были ученым… ну, или почти ученым… А несли какую-то чушь насчет миров в виде этаких сообщающихся сосудов!
Он склоняет голову набок, внимательно изучая меня. Лицо «девочки» внезапно становится серьезным.
— А с чего вы взяли, сударь, что я вам излагал гипотезу?
— Да никакого Иного Мира, о котором вы так распинались, не существует!.. Неужели даже теперь, после того, как нас реинкарнировали, вы будете утверждать, что души покойников переселяются на так называемый «тот свет»?
— Буду. А что вы имеете против этого? Изложите ваши аргументы, сударь!..
— Не знаю, как вы, а со мной ничего сверхъестественного после смерти не произошло. Обычное небытие. Никаких путешествий по туннелю, никаких встреч с ранее умершими знакомыми и родственниками. Ни-че-го!.. Ноль. Пустота. Несуществование в полном смысле этого слова.
— А вы не допускаете мысли о том, что при возвращении в свой мир вы теряете память о своих посмертных переживаниях? Возьмите, к примеру, обычный сон… Вам ведь наверняка приходилось, встав утром, не помнить о том, что вам снилось ночью? А, между прочим, наукой давно доказано, что снов без сновидений не бывает. Каждый человек видит ночью сны, каждый! Но вспомнить их не всегда удается… Примерно то же самое происходит и с пребыванием в Ином Мире. В вашей голове не осталось ни бита информации о вашем существовании в ином качестве. И прежде всего из-за того, что вы были там младенцем… так сказать, дрыгали ножками в люльке… а в столь раннем возрасте память еще не сформирована. Однако некоторым людям — и ваш покорный слуга относится к их числу — удалось кое-что запомнить, и это были вовсе не галлюцинации и не следствие остаточной активности умирающего мозга, как твердят эти болваны в академических треуголках… Ну, что вы на это скажете?
Я пожимаю плечами:
— Только одно: либо вы — сумасшедший, принимающий свои выдумки за реальность, либо злой сказочник… Потому что ваша гипотеза — всего лишь красивая сказка, выдуманная вами, чтобы дурить голову тем несчастным, которые были возвращены к жизни
Воскресителями… Но теперь, когда реинкарнация стала возможной, от вашей дурацкой теории камня на камне не остается… Да, душа покойного действительно вселяется в тело ребенка, появившегося на свет в этот день. Но не в вашем мифическом Ином Мире, а здесь, у нас!.. А иначе реинкарнация оказалась бы невозможной!
— Ну почему же?.. — растягивает в усмешке щербатый рот «Кеворкова». — Наука, как известно, умеет множество гитик, а природа — еще больше… Никто не знает, как устроен механизм, осуществляющий функцию связи наших миров. Может быть, его вообще нельзя изучить рациональными средствами познания… Я только знаю, что там, у нас, бывали случаи, когда новорожденные внезапно впадали в очень странную кому. Представьте: тело малыша продолжает нормально функционировать, но он не мыслит, ничего не осознает и не чувствует… Вот, кстати, еще одно преступление вашего порочного мира. Открыв реинкарнацию и взяв ее на вооружение, вы принялись губить наших детей уже не в малых количествах, как это было раньше, а сотнями, тысячами!.. Да за это вам НАДО было бы устроить массовую казнь!..
