Книга Куб со стертыми гранями, страница 75. Автор книги Владимир Леонидович Ильин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Куб со стертыми гранями»

Cтраница 75

Но на лице Изгаршева не дрогнула ни единая жилка.

— Послушайте, Теодор, вы напрасно пытаетесь вызвать во мне жалость к жертвам, — равнодушно заметил он, монотонно покачиваясь на табурете. — Я этой заразной болезни, к счастью, не подвержен. Своеобразный иммунитет, знаете ли… Кстати, существует одна любопытная теория, согласно которой так называемая любовь к ближним своим — непозволительная роскошь в контексте проблемы выживания рода человеческого!.. Не слышали?

— Да не пытаюсь я вас разжалобить, Изгаршев, — отмахнулся я от его болтовни. — Мне просто до сих пор непонятно: что побудило вас, человека физически, ментально и психически нормального, заняться охотой на людей и причем именно в тот день, ни раньше, ни позже?.. Что произошло с вами тогда? И почему вы так упорно не желаете сохранить жизнь тем несчастным, что пострадали от ваших рук, а значит — и самому себе?!..

— Видите ли, э-э… — протянул Изгаршев (“Не хватает еще, чтобы он назвал меня, по старой привычке, коллегой”, подумал я), — видите ли, Теодор, вы совершенно правильно относите эту… Алю, кажется?.. к числу несчастных жертв. Ведь для того, чтобы человечество могло не просто выжить, но и двигаться вперед тернистыми путями эволюции и самосовершенствования, ему обязательно требуются жертвы. Возможно, объективно, а не философски говоря, вам мое заявление покажется чересчур… э-э… кощунственным, поскольку жертвой оказался ребенок, но что, если в нынешних условиях нельзя иначе?..

— Погодите, Кин, — оторопело перебил я своего собеседника. — Что-то я никак не пойму вас. Про какие условия вы ведете речь? И что это за бред о самосовершенствовании человечества?

Изгаршев снисходительно усмехнулся.

— В том-то и заключается ваша беда, — высокомерно сказал он. — Впрочем, не ваша лично, но всего вашего общества… Вы предприняли лихорадочные усилия, чтобы в корне ликвидировать преступность. Вы применяете в этих целях секретные новинки научно-технического характера. Вы создали и используете для этого специальную социальную группу в лице хардеров. И что же? Да, кое-что вам удалось… Так, вы практически свели к нулю преждевременную смертность населения. В мире почти не стало убийств — ни умышленных, ни случайных, ни непреднамеренных… Сегодня уже надо искать днем с огнем на всех континентах и даже в космосе, чтобы отыскать злодея или убийцу! Но что из этого получилось, обективно, а не философски говоря? Неужели вы на самом деле считаете, что страх смерти не нужен человеку? Неужели вы не понимаете, что, вторгаясь в естественный ход событий и искажая его так, как вам угодно, вы, наоборот, наносите вред себе?!.. Да вы посмотрите, на кого стали похожи люди!.. У них на глазах можно убить кого хочешь, хоть старика, хоть малого ребенка, а они лишь отвернутся и равнодушно пройдут мимо — чего, мол, дергаться, когда всемогущие хардеры все равно найдут и арестуют преступника, а не менее всемогущие эдукаторы заставят его исправиться и взять назад свой проступок!..

Я едва сдержался. Все-таки не каждый день встречаешь серийного убийцу, подводящего псевдонаучную основу под свои страшные злодеяния.

— Послушайте, Кин, — миролюбивым тоном сказал я. — А может быть, вы просто ненавидите людей, а? И в особенности — женщин, раз все ваши жертвы относятся к слабому полу? Может, вы на самом деле — наглядная иллюстрация к теории доктора Фрейда об освобожденном либидо?.. Комплексы там разнообразные, а?

Вот этого мне, наверное, не стоило говорить. Теперь перевоспитуемый окончательно замкнется в скорлупе мизантропии и женоненавистничества — и, сколько ни старайся, не расколешь этот панцирь…

— Согласитесь, что в ваших рассуждениях имеется некий парадокс, — упрямо продолжал я. — С одной стороны, вы убиваете ни в чем не повинных и беззащитных людей, не подозревающих о вашем необычном кредо… А с другой, получается, что вы пылаете неугасимой любовью к человечеству. Как это прикажете понимать?

Он презрительно сморщил свой острый носик.

— “Парадокс”, — проворчал он, отворачивая от меня лицо. — Что же, по-вашему, я — псих, что ли?

Не сомневаюсь, мысленно ответил ему я. Прикончить за каких-нибудь несколько месяцев тридцать с лишним человек, причем около половины из них не достигших совершеннолетия, мог бы только крайне опасный и очень больной субъект. Но тщательная психоэкспертиза показала, что Изгаршев вменяем и к числу душевнобольных не относится — впрочем, иначе он ко мне и не попал бы, потому что какой смысл тратить время на воспитательную работу с сумасшедшим? Поэтому вслух я сказал:

— Нет, вы не псих. Но вполне можете оказаться болваном, и завтра это выяснится. Вам дается последняя попытка стать нормальным человеком, Кин, и если вы не воспользуетесь ею, то я снова позволю напомнить, что вас ждет…

Я набрал на своем “браслете” другой шифр, и портрет девятилетней Алевтины на голоэкране сменился изображением человека, прошедшего принудительную лоботомию. Зрелище не из приятных, надо сказать… Собственно, после этой операции человек перестает быть человеком. От него остаются лишь груда мышц, отвисшая нижняя губа, текущие по подбородку слюни, мутный, ничего не соображающий взгляд и неверная походка.

Но Изгаршев только хмыкнул и отвернулся

Другого я и не ожидал. Лоботомией я пугал его и раньше, но это не оказывало на моего подопечного никакого воздействия.

Пользуясь тем, что этот тип на меня не смотрит, я закинул в рот электротаб и некоторое время наслаждался приятным, словно пушистым теплом, растекающимся внутри меня.

Что делать с этим подонком дальше — я абсолютно не представлял. Все мои отчаянные трехнедельные усилия, направленные на то, чтобы заставить его отменить свои убийства, не принесли результата, хотя я испробовал все известные и даже неизвестные на сегодняшний день средства эдукации. На мои попытки пробудить в реэдукируемом хоть малейшее сожаление по поводу содеянных им злодейств он не реагировал. Ни в Бога, ни в черта он не веровал, а посему не поддавался и морально-религиозным увещеваниям. Как ни странно, но он даже не страдал чрезмерным себялюбием, обычно присущим серийным преступникам — иначе я мог бы сыграть хотя бы на этой струнке…

Поистине, это был какой-то робот, в результате короткого замыкания в его электронной башке зациклившийся на идее-фикс, что, убивая отдельных людей, он тем самым приносит пользу всему остальному человечеству. Взять хотя бы эту противную, невесть откуда почерпнутую присказку, которая, видимо, представляется ему верхом остроумия: “объективно, а не философски говоря”!.. Не-ет, такого не исправишь, его надо отправить либо на свалку, либо на полную замену головного компа…

— Вот что, Кин, — неожиданно для самого себя сказал я, отключая голопроектор. — Расскажите-ка мне подробнее о себе.

— А что именно вас интересует? — с усмешкой покосился на меня он.

— Да всё!.. Как вы росли, чем увлекались в детстве, как вас гладила по головке мама, как вы страдали от безнадежной влюбленности в самую красивую девчонку в вашей школе…

— Что, решили переквалифицироваться в психоаналитика? — мрачно съязвил он. — Ничего не выйдет, Теодор!.. Я был нормальным в детстве, и в период моего полового созревания не было ничего такого, что, по-вашему, могло бы сделать из меня преступника! Я даже мастурбировал в меру, не больше и не меньше, чем другие, понятно? И мама не пугала меня тем, что у женщин якобы растут зубы во влагалище! И сверстницы не отказывали мне в близости, ссылаясь на то, что у меня воняет изо рта и от ног!.. У меня в этом плане всё было нормально!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация