И сам сажусь в кресло вполоборота к нему.
– Мы требуем увести ваш флот с орбиты Рэма, – начинаю я. – Иначе он будет уничтожен.
– Это не наш флот.
Я не понимаю, слышу ли я слова или мы обмениваемся мыслями, я не уверен слышат ли нас остальные.
– Нас осталось очень мало, – говорит Михаэль. – Нам не нужны ваши земли. Те, кто еще остался, думают только о переходе, тем, кто уже перешел грань, не интересны земные дела. Я здесь потому, что меня попросили об этом. Уничтожение флота Махди для нас безразлично. Могу обещать, что наши корабли не примут участие в сражении. У нас еще несколько теосов, которые должны пройти через храм. После этого вы сможете забрать «Экзюпери» и «Тиля». Нам безразлично, кому они будут принадлежать: Махди или Империи, но вы дали нам приют, пусть принадлежат вам. Вы можете уничтожить наши храмы, я не сомневаюсь, что Ихтус у вас под прицелом, а в Кириополе это еще проще, но вам тоже нужно уходить. Для вас разумнее построить еще, а не уничтожать существующие. Слишком много Преображенных гибнут на Кратосе напрасно.
– Хорошо, – сказал я. – Неучастие двух ваших линкоров меня вполне устроит.
Мы встали и пожали друг другу руки, ощущение почти такое же, как от прикосновения цертиса, словно наши ладони на мгновение слились и стали одним.
Я веду флот к Рэму, чтобы сразу нанести удар. Я не собираюсь вести переговоры с махдийцами, старинными врагами Кратоса, хотя самому странно, что мне легче договориться с метаморфами, чем с людьми. Хотя, а я кто?
Уже видна туча черных точек на орбите желтой планеты. Это значит, что и они видят нас: россыпь далеких звездочек.
Но для боя еще слишком далеко.
Мы поднимаемся вверх над плоскостью эклиптики. Иначе наша позиция будет слишком невыгодной: снова против солнца и слишком близко к нему.
Я различаю типы их кораблей, вспыхнувших над солнечной стороной планеты. И тогда мы наносим удар. Слава богу, успеваем первыми!
В первые минуты боя они теряют линкор и восемь легких кораблей. Горящие обломки совершают медленный оборот вокруг планеты и тонут в ее раскаленной атмосфере.
Рассредоточиться не успеваем. Они отвечают. Почти столь же слаженно, как и мы.
Воронкой Тракля слизывает линкор и два легких корабля.
Их хватает на час активного боя. За это время они теряют еще два линкора и четыре легких корабля. Мы – линкор и пять кораблей. Преимущество явно на нашей стороне.
И тогда один из их линкоров «Аиша» вдруг уходит в сторону, сбивается с курса, переходит на слишком низкую орбиту и сгорает в атмосфере Рэма, раскалываясь на сотню частей.
Мы накрываем еще один линкор. У меня создается впечатление, что кораблями управляет компьютер. Их действия слишком легко предугадать, мы играючи уходим от ударов.
Но ведь десять минут назад было не так!
Неужели?
У них есть зараженные Т-синдромом? Но я считал, что Т-синдром – изобретение махдийской теократии. Почему же у них нет иммунитета. Значит, залезли в имперскую Сеть с целью шпионажа и подцепили болезнь.
Я предусмотрителен. На моих кораблях есть люди, которые в случае приступа могут подменить теосов. К тому же при активизированных верхних чакрах болезнь протекает по-другому. За несколько месяцев до конца приступы прекращаются. Их сменяют медленные, но необратимые изменения организма: плывут черты, синеет кожа и земля, кажется, тянет меньше.
Они снова меняют тактику. Их действия становятся менее предсказуемыми, и мы теряем два корабля. Перешли на ручное управление, понимаю я, и поручили его теосам.
Но палка о двух концах. Один из их кораблей вращается и летит в пространство. Мы точно рассчитываем удар и сжигаем еще один тяжелый корабль. Теперь им не выстоять. Мы предлагаем переговоры.
Со мной выходит на связь некий адмирал Али абу Касим. Я почему-то четко представляю этого Касима, которому он отец. Мальчик лет двенадцати верхом на лошади, хотя на самом деле он наверняка водит гравиплан.
– Мы предлагаем вам покинуть систему Кратоса, – говорю я. – И вернуться на Махди.
– Мы не можем вернуться. У нас на борту неизвестная болезнь. Нас не примут.
– Известная болезнь. Тогда мы предлагаем сдачу. Возможно, части из вас мы сможем помочь.
– Да, мы согласны.
Я поражаюсь, насколько все легко. Признаться, я ожидал от них каких-нибудь самоубийственных действий. Значит, плохо дело. На форме адмирала полковничьи нашивки. Где же настоящий командующий? Спит после приступа беспробудным сном?
– Хорошо, мы вас принимаем. Лечь в дрейф.
Все проходит без осложнений. Наш десант занимает их корабли. Махдийцев распределяем по гауптвахтам и запираем в каютах. Пленников много, и большинство не в самом лучшем состоянии. По крайней мере у половины Т-синдром. Я приказал быть предельно вежливыми, они не осужденные преступники.
Империя – не владение какой-либо нации, империя – это общий дом. И я буду рад, если махдийцы найдут в нем свое место.
Это второй флот, который я привожу на Кратос.
Мы приземлились на посадочную полосу космодрома Кратоса и спустились на титанобетон. Нас встречают как героев с музыкой и ковровой дорожкой от трапа. Если бы Хазаровский не выставил оцепление, наверняка бы несли на руках. Он и сам здесь: стоит, склонив голову, в группе встречающих.
Вокруг космодрома в основном местная растительность. Ветер закручивает красные вихри из лепестков цветущих растений и бросает к нам под ноги. Запах их пьянит не меньше, чем победа. Я обнимаю Юлю за плечи. На тыльной стороне моей кисти – небольшое синее пятно. Это значит, что скоро я стану таким же, как Михаэль, получеловеком-полуцертисом. Это значит, что осталось совсем недолго. Уже ясно, что открытый недавно замедлитель действует только в первые месяцы болезни, но все же я смог остановить вымирание Кратоса. Население планеты сократится процентов на тридцать, все же не на девяносто. На Дарте и Тессе, боюсь, ситуация гораздо хуже.
Хазаровский почтительно пристраивается за нами. Я поражаюсь тому, как этот блестящий вельможа умеет соблюдать субординацию. Даже одет скромнее, чем обычно, чтобы не казаться разряженным попугаем на фоне императора в простой военной форме. Впрочем, он не первый год при дворе.
Под звуки гимна империи и залпы салюта мы садимся в императорский гравиплан и отрываемся от земли.
Вечер. Небо расцвечено разноцветными огнями. Юля развлекает гостей беседой. Я стою с бокалом шампанского возле дворцового окна. Это уже было. Только тогда императором был Страдин.
Ввысь летят петарды, похожие на огненных головастиков. Их пути так же извилисты, а в зените они распадаются на тысячи звезд и проливаются дождем из пылающих капель. Полное впечатление, что это ты летишь в небеса, а не они падают на землю. Фейерверк длится непрерывно, по крайней мере полчаса. Зрелище зачаровывает. Я с трудом отрываю взгляд.
