Свистела, хлопала и гудела канонада, холодный воздух дрожал, как наэлектризованный. Сражение шло на том берегу великой реки Саула в руинах поверженного города некогда могущественных марихов. За Саулой по всему горизонту над вздыбленными руинами дрожало зарево боя. В предрассветном небе над бойцами с ревом проносились за реку аккуратные стаи боевых самолетов. Командиры шагали вдоль своих отделений и яростно излагали боевые задачи.
– Внимание! – перекрикивая канонаду, орал командир Цевелик. – Наша задача – вклиниться в расположение противника с целью окружить его карман с флангов. Машины мы оставим, как только войдем в непроходимые районы. Сегодня пленных не брать! За несанкционированное отступление – расстрел на месте! За попытку сдаться – расстрел на месте! За невыполнение приказа – расстрел на месте! За панику – расстрел на месте! Вопросы есть?! Вопросов нет! – И командир выкрикнул первую строку их боевого девиза. – Лучше славная кончина!
– Чем позорное житье! – ответствовало отделение.
– Так по машинам же, мать вашу!
– Ура-а!
Бронетранспортеры обрушились с берегов в спокойную широкую реку и поплыли, как катера, на другую сторону Саулы – туда, где неистовствовала война. Ребята, скалясь и рыча в красной полутьме салона, наспех мазали себя и друг друга сажей. Гигантские взрывы ударными волнами раскачивали и подбрасывали плывущую многотонную бронемашину. Пять минут – и мокрые длинные транспорты, натужно ревя, выскочили из воды, буксуя на берегу. Обгоняя друг друга, они неровным строем помчались в самое пекло. Через несколько мгновений они влетели на территорию гремящей и сверкающей фабрики. Машины помчались среди порушенных стальных конструкций под нависающими остатками городских платформ.
Наконец они оказались в районе, где ехать было практически невозможно. Машины трясло и бросало на железобетонном хламе. По броне, как по кастрюле, градом колотили пули и осколки. Снаружи, отстреливаясь, по-обезьяньи перебегали с места на место бойцы. Огненными пунктирами поползли к бронетранспортерам трассирующие струи. Они рассыпались о броню искрами и с визгом рикошетили во все стороны. Первая ракета ударила по одному из бронетранспортеров, и он с треском и оглушительным взрывом превратился в бесформенный кусок металла, горящий и коптящий черным дымом. Другая машина подпрыгнула на косой бетонной плите, как на трамплине, винтом кувыркнулась в воздухе и рухнула набок, взметнув перед собой волну обломков и комьев земли.
Это был бронетранспортер Тариэла. Лежащая на боку машина не подавала признаков жизни около минуты, но, наконец, люк распахнулся, и из него полезли солдаты. Первого сразу изрешетило огнем, и его обмякшее тело бойцы выпихнули наружу. Следующий попробовал лезть, прикрываясь панцирем, но тоже неудачно. Тогда солдаты ногами выбили запасной люк в днище и посыпались на землю, сразу отползая в укрытие в завалах.
Тариэл с другими бойцами полз туда, где сверкали и взвизгивали короткие очереди. Плотность огня не давала поднять голову. Вскоре они увидели, как по обе стороны от них пятятся бронетранспортеры, поддерживая мотострелковый десант пулеметным огнем. Сверху сыпались искры и свистели осколки. Кругом валялись истерзанные тела, а из земли местами проглядывали белые кости когда-то наспех похороненных, а теперь вновь поднятых взрывами останков.
Голос командира был слышен не всем, но бойцы исполняли его приказы, глядя друг на друга. Наконец они выползли на передовую линию: туда, где было много юдолянских солдат. Цевелик перекатывался от солдата к солдату, ища офицеров. Наконец ему указали путь, и они поползли вдоль передовой к месту сбора.
На соседнем с ними участке обрушился железный навес, и санитары, пригибаясь, понесли оттуда носилки с ранеными. Цевелик собрал своих и объяснил им, рисуя ножом на бетоне, что они находятся с фланга глубокого пятикилометрового кармана, образовавшегося за счет прорыва противника. С помощью какого-то нового вида техники враг пытается прижать их к реке и рассечь на два лагеря, выйдя по центру к берегу Саулы. Их задача – вклиниться в основание кармана, встретиться со своими с другой стороны и таким образом окружить противника, захватив образцы нового вооружения.
Подростки редко попадали в такие переделки. Чаще они копались на подступах под минным и пушечным обстрелом. Но теперь, когда армию юдолян, по-видимому, крепко прижало, мальчишки оказались лицом к лицу с врагом.
Вдруг начался ураганный артобстрел. Осколки снарядов дополнялись галькой, выбитой из бетонных плит. Солдаты укрывались от них, кто как мог.
Тариэл с парочкой ребят отсиживался под косо торчащей плитой. С одного края они были совершенно открыты и, выскакивая, пытались построить себе укрытие из подручного хлама. В этот момент к ним нырнул одноклассник. Он приволок с собой кусок стального листа и положил его на их низенькую баррикаду. Стало совсем темно. Только частые вспышки освещали белые лица солдат. Ребята начали глохнуть: сплошной грохот уже давно превратился в монотонный писк в заложенных ушах, теперь же особенно громко загрохотали удары в металлический лист.
Мальчики видели, как перед их укрытием решетит и колошматит тело убитого бойца. Оно подергивалось от впивающихся осколков, обнажающих вату из куртки, черно-бурую от крови. От тела на холоде поднимался пар. Один из товарищей сделал знак остальным, чтобы они помогли подтянуть труп к укрытию. Солдаты сняли ремни и соорудили из них широкую петлю, которой за остатки сапога на раздробленной ноге зацепили тело и подтащили к себе. Убитого положили на баррикаду в качестве дополнительной защиты. Когда ребята отползли обратно в глубь плиты, они увидели, что один из них остался лежать на изрешеченном бойце.
Еще пять минут – и ураган обстрела стал затихать. Тишина воцарилась почти внезапно, но солдаты заметили ее не сразу, потому что в ушах продолжало глухо и равномерно пищать. Все понимали, что это затишье перед бурей. Но какой? Что сейчас грянет? Тариэл выскочил из укрытия и, пригибаясь, вприпрыжку побежал через тела к командиру Цевелику. Тот с пятью бойцами отсиживался в щели, перекрытой стальным листом.
– Господин командир, слушаю ваши приказания! – заорал он.
– Что?! – беззвучно выкрикнул Цевелик.
– Прикажете укрываться дальше?! – снова спросил Тариэл.
– Что?!
Тариэл попытался изъясняться знаками, но Цевелик перебил его:
– А ну в укрытие, пушечное мясо! – замахал он руками. – Пока на фарш тебя не скрутило!
Тариэл ничего не услышал, но все прекрасно понял. Он развернулся и вприсядку снова помчался под свой навес. Пока он бежал, кругом хлопали глухие разрывы и, словно джинны, ползли клубы бледно-зеленого газа.
Тариэл выпрямился и помчался во весь опор, расстегивая рукой противогазную сумку. Он впрыгнул в свою дыру и заорал:
– Га-а-аз!
Все привычными движениями стали распаковывать маски. Тариэл задержал дыхание, натянул спасительную резину и что есть силы кашлянул, выгоняя из маски возможный газ. Плотно ли прилегла маска? Исправен ли, не поврежден ли осколками фильтр и клапан? Наконец, он вдохнул. Вонючий резиновый воздух туго потянулся в легкие. Он жив и здоров! Все в порядке.
