Людочка внимательно посматривала по сторонам, Ваня безудержно зевал, а подполковник Горицвет держался в стороне, словно бы эта парочка не имела к нему никакого отношения.
– Вот видишь, старая дружба оказалась сильнее служебного долга, – вполголоса произнёс Ваня.
– Так ты, значит, не спал, а притворялся! – Людочка строго глянула на него.
– А что, по-твоему, мне оставалось делать? Вступать в перепалку с этим бегемотом? Уж мы бы друг другу наговорили…
– Как выяснилось, он весьма порядочный человек. И служебный долг тут ни при чём. Ведь мы, в принципе, делаем одно и то же дело.
– Ну-ну, рассказывай… Тебе просто повезло. Скажи спасибо Кондакову. А с кем-нибудь другим и разговаривать бы не стали. Дали бы пинка под зад и запретили впредь въезжать в страну… Кстати, от какого корня образуется фамилия этого деятеля: «гори» или «горе»?
– Помолчи немножко. – Людочка дернула Ваню за рукав. – Кажется, сюда идут.
С дальнего конца платформы, где бетонные плиты резко обрываются, сменяясь чёрным от мазута щебнем, и где постороннему человеку делать в общем-то нечего, спешила невысокая женщина в грубой брезентовой спецодежде, замотанная платком, словно правоверная мусульманка.
Судя по тому, что в каждого встречного она всматривалась, как астроном в далёкую звезду, это была близорукая аккумуляторщица Царапкина.
Со словами: «Здравствуйте. Я вас жду», – Людочка загородила ей дорогу.
– А что случилось? Вы откуда? – Царапкина уставилась на разодетую столичную штучку очками-лупами, сквозь которые даже цвет глаз различить было невозможно.
– Неважно. – Гудок приближающегося поезда заставлял Людочку торопиться. – Недавно недалеко отсюда произошёл взрыв. Помните?
– Допустим. – Царапкина тревожно зыркнула по сторонам, словно зверёк, почуявший неладное. – И что дальше?
– Вы сами взрыв видели?
– Краем глаза… На работу спешила, хотела дорогу срезать. Вот меня и саму чуть не срезало. Бог уберёг.
– Что вы ещё видели? Меня интересует момент, предшествующий взрыву.
– А кто вы такая, чтобы меня допрашивать? – Царапкина попятилась.
– Это тоже неважно. Но за откровенность я заплачу. – Людочка чуть приоткрыла сумочку.
– Сколько? – сразу оживилась Царапкина.
– В размере вашей месячной зарплаты.
– Добавили бы ещё и прогрессивку.
– У меня больше нет. Осталось только на обратную дорогу.
– Так и быть… А не обманете? – Глаза Царапкиной в силу своих особенностей ничего не могли выражать, зато голос был чрезвычайно богат интонациями.
– Неужели я похожа на обманщицу?
– Сейчас разве разберёшь… Бога забыли, каждый свою выгоду урвать хочет… Так что вы там хотели спросить?
– Вы перед взрывом видели что-нибудь необыкновенное?
– А как же! Было мне видение.
– Какое?
– Будто бы я в другом месте оказалась. Впереди должны быть сплошные пути, аж до тяговой подстанции, а тут, смотрю, деревья в рядок стоят. Высоченные! Тополя, по-моему… Я сначала, грешным делом, подумала, что дорогой ошиблась, и поворачивать стала. А тут в этих деревьях и рвануло.
– А потом?
– А потом их уже и в помине не было. Рассеялись как сон.
– Деревья, значит… А сияния вы не видели?
– Чего не было, того не было. Врать не хочу.
– Какими были эти деревья: зелёными, жёлтыми, вообще голыми?
– Зелёными… Хотя точно не скажу. У меня со зрением, сами понимаете, не очень.
– Но вы уверены, что это были именно деревья?
– Конечно! Я, может быть, и подслеповатая, но семафор или там электрический столб от тополя отличу.
– Спасибо. Вот, возьмите. – Людочка сунула Царапкиной деньги, которые прежде хранила за подкладкой сумочки.
– Благослови вас господи… – Вместо Людочки близорукая аккумуляторщица перекрестила подходящий локомотив.
Прощаясь, подполковник Горигляд вручил новой знакомой визитку и с лукавой улыбочкой поинтересовался:
– Людмила Савельевна, а если по-честному… Какое у вас звание?
– Лейтенант, – призналась она.
– Ну, тогда желаю дослужиться до полковника. Насколько мне известно, женщин-генералов в нашем ведомстве ещё не было.
– Значит, я буду первой, – пообещала Людочка.
Затем, как равный равному, Горигляд подал руку Ване:
– Слыхал о тебе, парень. Приезжай ещё, вместе поработаем.
– Да я бы с радостью, только дел выше крыши… Вы бы обратили внимание на дом номер шесть по Вокзальной улице. Там в подвале ворованного текстиля несчитано, а вчера пришла партия наркоты из Херсона. Да поторопитесь, к вечеру её собираются растолкать по разным местам…
Глава 5
Полёты наяву
Когда остальные члены опергруппы уже катили в разные стороны – кто на юг, кто на северо-запад, Кондаков ещё оставался в столице, где ему нужно было утрясти кое-какие неотложные дела, естественно, служебные.
Предварительно выяснив, какое отделение связи обслуживает Ленинградский вокзал, он отправился прямиком к начальнице сортировочного цеха и, расшаркавшись с вальяжностью старого ловеласа, предъявил фотокопии пресловутого конверта.
– Наша работа, – незамедлительно сообщила начальница, за тридцать лет беззаветной службы повидавшая почтовые штемпели и Суринама, и Малави, и Сейшельских островов. – Погодите, погодите, да ведь насчёт этого письма уже приходили… Тоже с грозными ксивами, но помоложе вас. Мы даже составили официальную справку о том, что в соответствующий почтовый ящик оно было брошено шестого числа текущего месяца в промежуток между восемью и двенадцатью часами.
– Ещё один вопросик. – Кондаков осклабился всеми оставшимися в наличии зубами и фиксами. – Ваши подчинённые работают в перчатках?
– Конечно! А иначе за смену руки чёрными сделаются.
Как и следовало ожидать, шустрые ребята из ФСБ опережали особый отдел на два дня, иначе говоря, на целый корпус. Впрочем, богатый жизненный опыт Кондакова подсказывал ему, что в начале охоты проще идти по проторённой тропе, чем самостоятельно штурмовать снежную целину. А уж потом, когда впереди мелькнёт зверь, можно выбирать свою собственную дорожку. Трофеи достаются не тому, кто начал облаву, а тому, кто сделал меткий выстрел.
Узнать, какие именно поезда прибывают на Ленинградский вокзал между восемью часами утра и полуднем, не составило никакого труда. Таковых оказалось шесть.
Зато дальше предстояла задача, требующая для своего решения и настойчивости, и выдержки, и, если хотите, удачи.
Каждый пассажирский состав сопровождают десять-двенадцать проводников. Если приплюсовать ещё бригадира, электрика и персонал вагона-ресторана, цифра возрастёт до двадцати душ. Перемножив на шесть, получим сто двадцать. Целая рота, в настоящий момент рассеянная по самым разным станциям и магистралям, вплоть до Мурманска и Архангельска. Как говорится, ищи-свищи.
