— Что значит — «вам»? — переспросил Скарабей. — А ты, что же, не с нами?
— Прыгнул бы с вами, да только к чему мне это трюкачество, если я могу обойтись без него? — ответил Кальтер. И, направив протез вверх, выстрелил якорем-кошкой в стенку трубы. Тот пробил жесть навылет и, выпустив когти, закрепился в отверстии. После чего хитрый инвалид оказался прикреплен тросом к трубе и мог теперь спуститься на пол по скалолазной лебедке.
— Вот черт! — выругался Багнер. И, усевшись, развернулся так, чтобы при разрыве трубы выкатиться из нее на спине вперед ногами, а не головой. Рамос, не мешкая, последовал его примеру. — Так и знал, что нам двоим все шишки и синяки достанутся! Тебе хоть известно, с какой высоты нам придется падать?
— Метров с четырех, максимум с пяти, — прикинул Обрубок. — Если я не ошибся в расчетах, сейчас мы с вами на топливном складе, где довольно высокий потолок. Труба наверняка проходит аккурат под ним.
— Почему вы думаете, сеньор, что под нами — топливный склад? — поинтересовался Эйтор. — Я там, правда, никогда не был, но мне кажется, он находится не здесь, а где-то по соседству.
— Я уверен в этом процентов на восемьдесят, — признался Куприянов. — Во время прогулок я заглядывал в ворота ангара, когда те были открыты, и иногда видел, как заправляют вертолет. Трубы, по которым качалось топливо, выходили из той стены ангара, за которой, по моим прикидкам, должно располагаться это помещение. И трубы эти шли под вентиляционной трубой, по которой мы сейчас ползем. И которая тоже проходит через ангар. Я могу ошибаться лишь в том случае, если дальше этот канал резко поворачивает направо или налево. Но интуиция подсказывает мне, что это не так.
— Есть только один способ проверить, какой из тебя планировщик — шмякнуться с верхотуры на топливный резервуар и отбить себе задницу! — проворчал Скарабей. — И это, мать твою, еще в лучшем случае!
— В нашем с вами джентльменском соглашении нет пункта, обязывающего меня заботиться о чьей-либо заднице кроме собственной, — напомнил Куприянов. — Но если тебя это утешит, скажу: мне будет чертовски жаль, если кто-то из вас сойдет с дистанции раньше срока. Поэтому вы уж постарайтесь упасть так, чтобы не огорчить ни себя, ни меня… Итак, все готовы?
— Я готов, сеньор! — откликнулся Эйтор.
— Да готов я, готов!.. Давай уже, Обрубок, не тяни кота за яйца! — тяжко вздохнул Багнер. Сейчас они с чилийцем полулежали в трубе так, как располагаются спортсмены на спортивных санях во время парного спуска. Разве только эти двое понятия не имели, что ждет их на финише.
— Ну что ж, в таком случае — добро пожаловать в Поднебесье! — изрек Кальтер и, вытянув правую руку вперед, выпустил из пальцев «молот»…
Глава 26
Не отдерни Куприянов руку сей же миг после броска, он лишился бы ее, когда находящийся перед ним фрагмент трубы резко провалился вниз. Что могло бы стать для и без того однорукого калеки воистину тяжелой утратой, ведь никто не оказал бы сегодня медицинскую помощь вторгшемуся в Поднебесье зэку. Пуля в лоб, дабы не орал и не мучился, — вот и все лечение, на какое он мог здесь рассчитывать. Лечение совершенно бесплатное, но тем не менее весьма быстрое и эффективное.
Что ни говори, рискованное это дело — ломать трубопровод, когда сам находишься внутри него. Все равно что пилить сук, на котором сидишь. Кальтер обезопасил эту процедуру настолько, насколько смог. И сделал все по правилам инженерного дела: ударил в стык, заняв перед этим наиболее устойчивую позицию — прямо над опорой вентиляционного канала. Который, разумеется, и подавно не выдержал удар «молота», что прежде легко крушил гораздо более массивные конструкции.
Лишь в одном разрушитель допустил оплошность — не рассчитал прочность самой опоры, которую он не мог видеть изнутри. А она оказалась слабее, чем он надеялся. И когда пакаль обрушил нужный пролет магистрали, он повредил и стойку, на которую опирался соседний пролет — тот, где сидели сейчас компаньоны. Стойка не упала, а лишь покосилась. Но этого хватило, чтобы лежащая на ней труба дала крен. А когда спустя еще мгновение упавший «молот» врезался в пол, и тот содрогнулся, опора погнулась еще больше. Тоже вместе с трубой, разумеется.
Случилось то, чего Кальтер и опасался. Скарабей и Эйтор с криками покатились по трубе и, вылетев из нее, упали с высоты около пяти метров. Упали, правда, не на пол, а на сооружение вроде компрессора или помпы. В иной ситуации ничего хорошего из этого не вышло бы, но сейчас встреча с препятствием пошла обоим во благо. Падение на его покатую железную крышку притормозило полет Багнера и Рамоса, после чего они соскользнули с нее на пол. Приземление выдалось жестким, и без ушибов, судя по дружной брани обоих, не обошлось. Но, по крайней мере, они пребывали в сознании и не получили серьезных травм.
Благодаря своей страховке сам Кальтер такой участи избежал. Однако едва он решил скатиться по тросу на пол, как в этот момент где-то внизу — где именно, он отсюда не видел, — с грохотом распахнулась дверь. А через мгновение в помещение с криками ворвались разъяренные хозяева.
Вот черт! Куприянов ожидал встречи с ними, но рассчитывал, что у него есть в запасе хотя бы пара минут на подготовку к ней. Или на худой конец хотя бы минута! Но враги плевать хотели на расчеты Кальтера и все-таки его опередили…
А впрочем… Судя по крикам, противников было лишь двое. А судя по тому, что они решили ворваться сюда, не дожидаясь подкрепления, оно запаздывало. Когда всего два защитника отважно бросаются на неведомого врага, они боятся, что, промедлив в ожидании подмоги, дадут ему фору. Ну а бояться промедлить можно лишь тогда, когда товарищи обещают подойти еще не скоро.
Кальтер затаился. Заметить его, скрытого в тени, можно было, только зайдя под накренившуюся трубу. В то время как он видел отсюда довольно обширную часть помещения. Это действительно был топливный склад, о чем свидетельствовали расставленные повсюду резервуары с горючим и прочее специфическое оборудование. Багнер и Рамос еще не успели подняться с пола, и потому противник застал их врасплох. Будь у них в запасе время, они откатились бы за тот агрегат, на который только что свалились, и укрылись за ним. К сожалению, полученные ими ушибы помешали им среагировать на угрозу вовремя.
Хотя, возможно, те же ушибы их и спасли. Стой в этот миг оба интервента на ногах, хозяева без раздумий открыли бы по ним огонь. Но Багнер и Рамос, выронив в падении клевцы, валялись на полу безоружные. И вдобавок, заслышав крики, успели перевернуться лицами вниз и сцепить руки на затылке.
Безропотная капитуляция еще не гарантировала, что их пощадят, а тем более после столь наглого вторжения. Но у вертухаев, очевидно, сработал профессиональный рефлекс: когда при подавлении бунтов зэки падали ниц и принимали такую позу, стрелять в них запрещалось.
Продолжая держать их на мушке, хозяева устремились к ним с пока неясными намерениями. Но Кальтер был почти уверен: живыми они за порог склада не выйдут. Бунт давно миновал ту фазу, когда воюющие стороны еще вели подсчет трупов. Теперь, когда потери у той и у другой исчислялись десятками, ценность человеческой жизни на «Рифте-75» упала до предельно низкого уровня. А особенно ценность жизни зэков, потери среди которых продолжали расти. Правда, уже стараниями рассорившего их Обрубка, а не тюремной охраны.
