– Это ещё за что! – возмутился Прокофьев.
– А ты думаешь, я не догадываюсь, почему готианец так легко пустил меня в свой храм? – спросил старшина, гаденько ухмыляясь.
Пока Антон придумывал правдоподобный ответ, снова ожила система связи.
– Пост триста семьдесят шесть! – Полковник Рыков отвернулся от экрана и заорал в сторону: – Рядовой Колодин, оказывается, удалил важное сообщение, перепутав его со спамом!
– Откуда я знал, что информатор может подписываться «Котик748»? – раздался ответ Колодина.
– Ты когда-нибудь слышал слово «конспирация»?! – Рыков снова взглянул на монитор. – Оказывается, нужный нам корабль при вылете с планеты застрял в пробке и пройдёт мимо вас в шестнадцать тридцать семь! Повторяю, в шестнадцать тридцать семь! Вы его ещё не прозевали! Ждите!
Прокофьев взглянул на часы. Они показывали шестнадцать тридцать шесть.
В тот же миг засияли Врата и один за одним нескончаемым потоком из них полилась колонна готианских грузовых кораблей.
Не подарок
Прокофьев сидел на посту и читал «Выживание в чёрных дырах для чайников». Причиной такой тяги к знаниям являлся голод. Не информационный, а самый что ни на есть физический. Оказалось, Семёныч перепрограммировал в робоповаре стандартную систему кодировки блюд. Чтобы получить нормальную, не гречневую еду, нужно было ввести название одного из многочисленных справочников и за тридцать секунд ответить на вопрос по теме. Если ответ был неверным – в течение следующих восьми часов робоповар выдавал только гречневые блюда. Так что теперь Антон вынужден был зубрить всю литературу, которой его снабжал старшина.
За четыре часа вахты мимо поста ГАИ прошло всего два корабля. Не густо. Впрочем, Антон уже привык к такому положению дел. В 376-м секторе, находящемся вдали от основных маршрутов, движение оживлённым никогда не было.
Многих бы такое положение дел порадовало, только не сержанта Прокофьева. За месяц стажировки ему не выпало ни одной возможности отличиться. Хорошо хоть Семёныч перестал его донимать и допустил к самостоятельной работе на посту. Правда, перед этим убедился, что сержант понимает, кого останавливать можно, кого нужно, а кого, если уж остановил, напоить чаем и угостить пирожинками.
Вообще-то Антон был против такого разделения нарушителей, но альтернативой было лишь просиживание штанов вдали от пульта под тотальным контролем старшины. Чтоб не напортачил.
А так хоть не мешает. Но и не помогает. Хуже того, осознав, что Антон может справляться с работой на посту и без него, Семёныч ушел в полный пофигизм и безделье.
С каждым днём Прокофьев всё больше понимал, что отличиться на стажировке ему не удастся. Если не считать произошедшей три недели назад ситуации с поиском контрабанды, ничего сверхординарного не было. Кстати, после той самой истории мимо их поста регулярно пролетал готианский контрабандист-неудачник Вантиар. Видимо, решил, что этот маршрут самый простой, раз уж его в первый раз отпустили. И действительно, гаишники его останавливали, находили «контрабанду» и с улыбкой отпускали.
Чего только не пытался провезти Вантиар! И рассаду папоротника (в надежде, что он зацветёт на Ивана Купалу и исполнит желания готианца), и груз ржавого антикварного оружия (оказавшегося дешёвыми китайскими ножами, ржавеющими после первой мойки), и даже три ящика уксуса (шарлатаны воспользовались тем, что вино со временем превращается в уксус, и убедили Вантиара, что этому напитку несколько тысяч лет).
Дверь на пост скользнула в сторону, и вошёл Семёныч.
– Антоха, у тебя были домашние животные? – невинно спросил старшина.
– И не надейтесь, – спокойно ответил сержант. – Я не дурак, чтобы ставить паролем на телефон кличку своей собаки.
– А при чём тут телефон?
– Звоните со своего, – отрезал сержант.
– Не могу, – сдался старшина. – В Большой Викторине все мои номера заблокированы.
Антон отвлёкся от экрана, показывающего пустое звёздное небо.
– Что ещё за Викторина?
– Галактическая телевикторина, проводится два раза в год. Передача длится четыре часа. Дозвонившийся в студию и ответивший на все вопросы получает приз – десять тысяч кредов.
– А в чём проблема?
Семёныч пожал плечами.
– После того как я победил в трёх передачах подряд, они заблокировали мой номер и номер станции. После того как я победил в четвёртой, заблокировали все номера, зарегистрированные в этой системе. После того как я победил в пятой, установили проверку голоса, так что меня разъединяли, как только я что-то говорил. Я хочу победить в шестой раз. Твой новый телефон идеально подходит для обхода их системы защиты. Естественно, после некоторых модификаций.
– Каких ещё модификаций?
– Да, в общем-то, никаких… Я просто подключу к нему несколько приборчиков…
Прокофьев подозрительно посмотрел на старшину.
– Каких ещё приборчиков?
Семёныч подмигнул.
– Конфискованных у пролетавших здесь неделю назад контрабандистов, торгующих высокими технологиями. Подозреваю, это были новейшие военные разработки.
– Вы конфисковали секретную технику и не доложили об этом в штаб? – заорал Антон.
– Завтра же сообщу! – с искренней невинностью младенца заявил старшина. – Как только выиграю.
Прокофьев скрипнул зубами.
– Нет. Категорическое, окончательное, безусловное нет.
Семёныч пожал плечами. Похоже, он не расстроился.
– Ну и ладно. Пора заняться делом. Через полчаса начинается.
– И вы думаете, что сможете обойти их защиту?
– А если и не получится, – беззаботно ответил старшина, – то хоть поржу. Там, кроме звонков, ещё текстовые сообщения приходят с ответами. Такие кретины попадаются! Представляешь, в прошлый раз на элементарный вопрос «Кто изобрёл нейтронный измельчитель волос» ответили: «Краиалит»!
Семёныч захохотал так, что аж слёзы выступили, но, увидев недоумённое лицо Антона, лишь махнул рукой и заявил:
– Бестолочь!
После чего вышел с поста.
Прокофьев заскрипел зубами. Семёныч в своём репертуаре. Антон уставился на экран, надеясь, что сейчас появится какой-нибудь нарушитель. Лишь работа позволяла ему забыть о выходках старшины.
И, как по щучьему велению, из Врат вышел корабль, тут же на пульте замигал сигнал, извещающий о превышении скорости.
Это был довольно крупный грузовоз. По раскраске Антон определил, что корабль принадлежит расе крагианцев. А значит, температура на корабле ниже нуля.
Прокофьев вдавил кнопку гравитационного захвата в пульт и поднялся из кресла. Лишь приблизившись к двери, он осознал, что злорадно потирает ладони.
