Прокофьев поднял фонарик и подошёл к тросу. Крепление снять не составит труда. Но повалить статую? Это уже тяжелее. Разве что они с пилотом повиснут на тросе, закреплённом у противоположной стены, и попробуют её раскачать. Но где гарантии, что они успеют убраться из-под падающей статуи?
Антон раскрутил крепежи тросов и подозвал Периона. Вдвоём они построили из ящиков баррикаду, по которой взобрались к плечам статуи и навалились на неё. Ничего не получилось. Вместо того чтобы сдвинуть статую, они задели баррикаду и повалились вниз. Хорошо хоть ящики смягчили падение.
– Ничего из этого не получится, – буркнул Антон. – Нужно что-то другое. Возвращаемся к подаркам?
Крагианец кивнул.
Антон повернул фонарик к ящикам и обратил внимание, что круг света заметно сузился. В фонаре садился аккумулятор! Но ведь он должен при полной зарядке работать почти месяц! А положено после каждого использования фонарь заряжать! Но тут вступала в силу поправка на Семёныча. Заряжал ли он фонарь? Да и использовал ли вообще?
Как бы то ни было, аккумулятор садился!
– Что-то случилось? – обеспокоенно спросил пилот.
– Через пару минут в фонаре сядет аккумулятор, и мы останемся в темноте. Ты в темноте видишь?
– Нет. А вы?
– И я нет, – вздохнул Антон. – Нам нужен свет.
Прокофьев огляделся.
– В подарках ничего не попадалось подходящего? Новый фонарик? Зажигалка? Хоть спички?
Перион задумался, попутно сделав из куска обёрточной бумаги маяк.
– Свечи, – сказал он. – У нас есть торт со свечами.
Прокофьев кивнул.
– Для начала сойдёт.
В этот момент фонарик мигнул, и, когда снова засветился, то луч был намного слабее.
– Эх, была не была. Включай.
Перион ткнул пальцем в кнопку на подносе, и в тот же момент все свечи вспыхнули, ярко осветив ангар.
– Я думал… – начал Прокофьев, но в следующий миг всё, что он думал, вылетело из головы.
Загремела музыка, верхушка торта разлетелась в стороны, и из него показалась женщина.
Из одежды на ней было лишь нижнее бельё и взбитые сливки с верхушки торта.
Она начала танцевать.
– Гражданочка… Вы что это делаете? – оторопело спросил Антон.
Вместо ответа танцовщица приблизилась к нему, игриво покачивая бёдрами.
Попятившись, Антон споткнулся и уселся на пол.
– Что вы себе позволяете! Немедленно прекратите!
– Впервые слышу от клиентов такую странную просьбу, – томным голосом сказала танцовщица.
– Я не клиент! Я сотрудник ГАИ при исполнении!
– Хочешь меня обыскать? – Стриптизёрша подмигнула.
– Оденьтесь, говорю! Вы замёрзнете!
– Вот уж вряд ли.
Стриптизёрша повела бедром перед лицом Прокофьева.
– Отойдите от меня! – возмутился сержант. – Не буду я давать вам деньги!
Танцовщица наклонилась к нему и шепнула на ухо:
– Жмот.
От её голоса у Прокофьева побежали мурашки и, несмотря на холод, по всему телу выступил пот. Он даже не представлял, что можно так отреагировать на обвинение в жадности.
– Если вы не прекратите, я вас арестую!
– Арестуете киборга-стриптизёршу? – Танцовщица хихикнула. – У вас что, совсем план раскрываемости горит?
Только сейчас сержант заметил неестественное сияние глаз у девушки. Создатели, конечно, могли использовать и более дорогие имплантаты, неотличимые от настоящих, однако в этом не было особой необходимости. Кто же стриптизёрше в глаза смотрит? Вот и Антон заметил это только потому, что пытался игнорировать соблазнительную женскую фигурку.
– Да прекратите вы танцевать! – заорал краснеющий Прокофьев.
– Аванс проплачен, и, пока я его не оттанцую, остановиться не могу.
Антон понимал, что не может сейчас отвлекаться. Им грозит опасность! Нужно как-то выбираться из трюма!
В борьбе за внимание сержанта столкнулись два сильнейших инстинкта: выживания и размножения. И выживание бессовестно проигрывало.
А что мог сделать Прокофьев? Это киборг, в которого заложена программа. И программе абсолютно всё равно. Антон даже не мог взять стриптизёршу в стазис. На киборгов он не действует. И если бы он попробовал как-то повредить киборга, его бы потом затаскали по судам за порчу чужого имущества.
Прокофьев пытался отвлечься и подумать, что же делать дальше, но ему это не удавалось.
Вы пробовали говорить или думать, когда перед глазами колышутся два четвёртых размера? Даже не пробуйте. Сломаете либо мозг, либо глаза.
Единственной возможностью вернуться к размышлениям о насущных проблемах было играть по чужим правилам, которые диктовала программа стриптизёрши-киборга.
Прокофьев вытащил кошелёк и протянул стриптизёрше десятку.
– Станцуй для него. – Антон ткнул пальцем в Периона. Танцовщица улыбнулась и переключилась на крагианца. Когда руки стриптизёрши потянулись к застёжке лифчика, Прокофьев отвернулся и попробовал поразмышлять. Это ему удавалось плохо.
– Вы что-то уронили, – проговорил Перион, у которого земная киберстриптизёрша могла вызвать разве что любопытство и непонимание. – Не беспокойтесь, я подниму.
Прокофьеву не нужно было объяснять, что именно могла уронить стриптизёрша.
– Какое интересное функциональное приспособление! – заинтересованно проговорил крагианец. – Это у вас две встроенные подушки безопасности?
Прокофьев закрыл уши, чтобы не отвлекаться, и уставился на статую. Как же её свалить? Мысль пришла очень быстро. Ведь киборги намного сильнее человека! Сержант повернулся к стриптизёрше.
Танцовщица уже закончила танец для крагианца.
– Мадам…
– Зови меня Микси.
– Хорошо. Микси, а вы… принимаете спецзаказы?
– Смотря что вы имеете в виду.
Прокофьев ухмыльнулся и, с трудом подбирая слова, сформулировал:
– Видите ли… У меня есть одна… Фантазия. Я хотел бы, чтобы вы станцевали для меня вон на той статуе.
Стриптизёрша осмотрела пятиметровую громадину.
– Интересные у вас вкусы.
– Да. Они у меня очень… специфические. И вот ещё что… Вот в моей фантазии… Эта статуя не стояла, а лежала. Вот так чтобы… Голова в том направлении. – Антон ткнул пальцем на стену, которую они с пилотом намеревались пробить.
Антон достал из бумажника две сотни и протянул стриптизёрше.
Микси хмыкнула, подошла к статуе, упёрлась в неё руками… И статуя с грохотом повалилась на стену.
