– О! А что это за кнопка, на дне?
– Самоуничтожение нашего поста.
Прокофьев отдёрнул палец, готовый уже нажать кнопку и проверить её действие.
– Вы шутите?
– Не-а. Это на случай неизвестной эпидемии, чтобы не разнести инфекцию по всей галактике.
Прокофьев сглотнул, представив такую перспективу, потом вспомнил о грядущей инспекции и сглотнул ещё раз.
– Муж-жики! – раздался голос фокусника. – Сфотографируйте на память!
Гаишники недоумённо воззрились на стоящего у двери фокусника. Римбальди переоделся. Сейчас на нём красовалась парадная форма ГАИ с сержантскими нашивками. Форма Прокофьева.
– Ты что, копался у меня в комнате? – проскрежетал Прокофьев.
Фокусник довольно осмотрел себя и заявил:
– Мне идёт, правда? Кстати, может, вы мне ещё оружие дадите? Так вообще солидно выглядеть будет!
Прокофьев потянулся к стазис-пистолету, потом вспомнил о вылетающих из дула мыльных пузырях и взялся за лом.
– Ты что надумал? – спросил его старшина.
– Введу в стазис древним способом, – проскрежетал сержант.
– Постой-ка, – остановил разбушевавшегося Прокофьева Семёныч. – Прелюбопытнейшая вещь получается. Как он выбрался?
– Вы камеру забыли закрыть! Как же ещё? – съязвил Антон.
– Нет. Камеру я закрыл, – проигнорировал сарказм сержанта Семёныч. – Электрический щит тоже активировал. Значит, он прошёл сквозь него… Интересная загадочка вырисовывается…
– Да какая загадка! У нас проверка на носу!
– Так сфотографируете или нет? – вклинился в разговор Римбальди.
– Нет! – рыкнул Прокофьев.
– Ну, может, хоть нарисуете? Среди вас художника нет? Хоть плохонького! – Гаишники покачали головой.
Фокусник с грустью вздохнул. Потом снял с головы фуражку и, задумчиво в ней покопавшись, выудил похожее на кролика существо.
– Антоха, – заявил Семёныч, вставая. – Постирай свою старую форму. Гляди, какая хрень там уже завелась.
– А вы куда?
– За фотоаппаратом.
Семёныч вскоре вернулся, держа что-то за спиной.
– Фотоаппарат? – с надеждой спросил фокусник.
– Почти.
Семёныч резко выкинул вперёд руки, в которых были зажаты оголённые провода, и ткнул ими Римбальди.
Того тряхнуло, и он осел на пол. Прокофьев уважительно поглядел на старшину.
– Круто. Не менее эффективно, чем лом, но следов меньше.
Однако Семёныч был расстроен.
– Да при чём здесь следы! Я хотел убедиться в том, что на него не действует электричество. Это объяснило бы, как он выбрался. Оказывается, действует.
На этот раз Семёныч установил на камере Римбальди лазерную защиту. Смертельно опасные лучи пересекли выход.
– А это не слишком радикально? – спросил Прокофьев. – Всё-таки лазеры рассчитаны не на то, чтобы остановить заключённого, а на то, чтобы перекрошить его в хрустящий салат.
Семёныч повернулся к очнувшемуся фокуснику:
– Ты салат любишь?
– Нет.
– Вот и не лезь к лазерам.
Гаишники снова вернулись к подготовке встречи инспектора. Однако Семёныч всё чаще отвлекался, иногда подбегал к книжным полкам, хватал тот или другой справочник, что-то просматривал и разочарованно возвращал на место.
– Да забудьте вы про него хоть на пять минут! Нам готовиться нужно!
– Не суетись, – спокойно ответил старшина. – Подумай сам. Во-первых: нам нужно узнать, как он это делает. Представь, что будет, если он выберется в момент инспекции?
– Так давайте просто отпустим его!
– Так бы и сделали, если бы ты не отправил рапорт. А кроме того, – Семёныч улыбнулся, – мне всегда было интересно разгадать, как фокусники делают свои трюки с исчезновениями!
– Разгадать? Это не загадка! Это проблема!
– Да. И не только для нас. Оказывается, система безопасности на постах не идеальна. Вот и подумай, что делать, если бы он не был мирным? А что, если с такими же способностями появится ещё кто-то? Если мы решим эту задачку, то сможем заработать лишние баллы при проверке. Согласен?
Прокофьев тяжело вздохнул:
– Согласен.
Сержант понимал, что Семёныча не интересует система безопасности и проверка. Его зацепила загадка! Он воспринимал пленника, способного без проблем преодолеть любую защиту, как очередной кроссворд, который нужно решить. Впрочем, какими бы ни были цели, а результат действительно может устроить обоих.
Но Прокофьев отдавал старшине должное, тот не зациклился на Римбальди и продолжал подготовку к инспекции.
– Что там у нас дальше? – спросил старшина, недовольно бросив на полку очередную энциклопедию.
– По списку – нам хана, – мрачно заявил Прокофьев.
– Не понял.
– Дальше идёт то, чего у нас отродясь не бывало и взять его негде. А времени всё меньше и меньше.
– Что значит «негде взять»? – Семёныч взял с пульта фуражку и надел её. – Ты забыл, кто мы и где мы! За работу!
– В смысле?
– В прямом. Устраиваем плановые досмотры всем пролетающим кораблям и глядим, кто чем нам может помочь!
Следующий час гаишники останавливали все пролетающие мимо корабли и изредка возвращались на станцию с «трофеями». Прокофьев обнаружил, что многие пилоты «рады» помочь гаишникам. Узнав, что никто их не собирается штрафовать и тем более требовать взятку, они с радостью делились всяческими полезными вещами. Например, именно таким образом Прокофьеву удалось заполучить множество лекарств для аптечки, ремонтное снаряжение и новенькие чехлы для кресел. А Семёныч разжился десятком трёхмерных кроссвордов и новенькой колодой пасьянсных карт.
Конечно же, надеяться на то, что кто-то летит с полным набором оборудования, необходимого для поста ГАИ, не приходилось. Поэтому выкручивались как могли. Иногда случались и промашки.
– Семёныч, полдела сделано! – радостно возвестил сержант, вернувшись в рубку управления после очередного «рейда». – Я только что остановил корабль, на котором летели гастарбайтеры! Представляете, они согласились нам помочь восстановить станцию! Покрасить там, подшпаклевать! Уже взялись за работу!
– А какая раса?
– Макарианцы.
– Во блин. Выгони их сейчас же!
– С какой стати?
– Они отличные рабочие, вот только понятия у них специфичные. Понимаешь ли, они строят по неевклидовой геометрии.
– Это как?
– Ну, например, в неевклидовой геометрии не соблюдается аксиома «все прямые углы равны между собой». Помнишь здание Крайслера?
