Рептилия бросила старшине какой-то обруч. Семёныч покрутил его и надел на голову. В тот же миг телевизор включился, замелькали каналы и остановились на какой-то викторине.
– Пульт принимает излучение мозга и включает канал, наиболее соответствующий пожеланиям смотрящего.
Семёныч прищурился, и в тот же миг телевизор переключился на спорт.
– А раньше этого канала не было, – удивлённо сказал Семёныч.
– Я позволил себе усовершенствовать блок приёма и увеличил его мощность. Количество каналов увеличилось до сорока пяти тысяч. Кроме того, сейчас ваш телевизор можно использовать как компьютер, холодильник и пылесос. Также он озонирует воздух, увлажняет его и фильтрует углекислый газ. Ну и главное… – Стегус сделал драматическую паузу и гордо выпалил: – При желании вы можете транслировать любой канал на расстояние около двадцати парсеков!
Семёныч присвистнул. Снял обруч и положил его на кровать.
– Слушай, а ты можешь починить и остальные приборы на станции?
– А что у вас не работает?
– Проще сказать, что у нас работает, – сказал Семёныч и задумался. Он повернулся к Прокофьеву. – Антоха, а что у нас работает-то?
– Желудок, – мрачно ответил Прокофьев. – Да и тот вхолостую.
Семёныч и охотники вышли.
Прокофьев недоумённо поглядел на необычный пульт, взял его в руки и надел на голову. Телевизор включился. Прокофьев взглянул на экран, густо покраснел. Такого канала раньше тоже не было.
Антон быстренько скинул обруч, пока никто не видел, и сделал это как раз вовремя. Дверь открылась, вошёл Семёныч. Настроение у него заметно улучшилось.
– Хоть какая-то от них польза! – заявил он, падая в кресло и закидывая ноги на стол. – Теперь не нужно выбивать деньги на твоё лечение, чтобы проплатить кабельное.
– Какое лечение? – удивлённо спросил Прокофьев.
– А! Ну да. Забыл предупредить. Если будет звонить Рыков и спрашивать, как твоя печень, – говори, что уже всё нормально.
Семёныч потянулся за обручем, и в этот момент прозвучал вызов.
– Ну а теперь что? – буркнул старшина, направляясь к пульту. – Кто-то сбил ведьму, пролетавшую на метле сквозь Врата?
На экране появился готианец Вантиар. Постоянный подниматель настроения для гаишников. Семёныч радостно улыбнулся, собираясь уже сказать какую-нибудь колкость, но осёкся. Готианец был испуган до полусмерти. Глаза выпучены, волосы торчали дыбом, а руки тряслись.
– Что случилось? – спросил Семёныч, стирая улыбку с лица.
Готианец попытался объяснить ситуацию, но это у него слабо получалось:
– Я… Летел… А он… Тут… Корабль… А я… Это же… Он… Ужасно…
– Лети к нам. Мы тебя сами пристыкуем, а потом уже поговорим, – быстро сказал Семёныч.
Готианец кивнул, шумно сглотнул и выключил передатчик.
Вантиар сидел за столом сгорбившись, зажав сцепленные руки между колен. Его била мелкая дрожь. Даже бородка трепыхалась. Рядом с готианцем сейчас и кролик, застывший перед удавом, выглядел бы героическим бесстрашным спецназовцем.
– Да что случилось, Вантиар? Ты можешь толком объяснить? – Прокофьеву показалось, что в голосе Семёныча сквозит беспокойство.
– В-в-вы н-не в-возраж-жаете, ес-сли я вып-п-пью? – процокал зубами готианец.
– Антоха, плесни ему вискаря.
– А откуда он у нас?
– В ящике с надписью «Зелёный чай». Ты что, думаешь, я действительно заказал три ящика этого пойла на День ГАИ?
– Вы заказали три ящика виски на нас двоих? – уточнил Прокофьев.
Семёныч некоторое время с недоумением глядел на сержанта, потом хлопнул себя ладонью по лбу.
– Ёшкин кот! Антоха, извиняй! Никак не привыкну, что я на посту не сам! Совсем про тебя забыл, когда заказывал!
Шокированный Прокофьев, у которого три ящика на двоих ассоциировались только с подрывной деятельностью, направленной на длительное выведение поста из работоспособности, повернулся к готианцу:
– Виски будете?
Готианец помотал головой.
– У м-меня с с-с-обой. Н-не возраж-жаете?
Вантиар трясущимися руками вытянул из глубин тоги фляжку и налил в предложенный стакан белую жидкость.
Резко выдохнул, зажмурился и залпом выпил. Пару секунд он не двигался, сидел, сжав кулаки, потом вздрогнул и открыл слезящиеся глаза. Достал из кармана веточку сушёной полыни и закусил ею.
– Ух! Хор-р-роша, зараза! – сдавленным голосом заявил он.
Семёныч взял со стола фляжку и понюхал.
– Молоко? – с недоумением спросил он.
Готианец кивнул.
– Стопроцентное, неразбавленное, вчерашнее.
Похоже, готианец наконец-то начал приходить в себя.
– Так что произошло? – спросил Семёныч. – Что ты видел?
– Корабль… – готианец сглотнул. – Самый страшный корабль во Вселенной!
Гаишники переглянулись.
– И как же он выглядел?
– Он был белым! – выпалил Вантиар. И сдавленным голосом тихо добавил: – С двумя красными пятнышками…
– И? – Семёныч наклонился к готианцу, требуя продолжения. – Что он делал? Гнался за тобой? Атаковал?
– Да нет, просто мимо пролетел.
– Так что тебя испугало-то?
Готианец затравленно поглядел на гаишников.
– Вы что, не слушали меня? – спросил он и, выделяя каждое слово, повторил: – Белый. С двумя. Красными. Пятнышками.
Вантиар поглядел на недоумевающих гаишников и спросил:
– А вы бы не испугались?
– Нет.
– О, бесстрашные блюстители порядка! Да разве может сравниться с вами никчёмный слуга Великого Козла, если вы не побоялись бы встретиться с самим Мясником? В священной книге однозначно сказано, что он вернётся весь в белом с красными пятнышками!!!
Семёныч вздохнул.
– Пойдем, Антоха.
Когда они уже дошли до двери, Семёныч, решив, что готианец его не слышит, заметил:
– Веришь, Антоха, а я уж думал, он корабль-призрак встретил.
В следующий миг гаишники убедились в том, что слух у готианца отменный.
– Это вы про тот корабль из тумана, который остановил меня по пути сюда? – переспросил Вантиар.
Гаишники застыли, а потом очень медленно обернулись.
– Давай-ка позовём наших гостей, – медленно проговорил Семёныч. – Думаю, им тоже интересно будет послушать.
Как только Прокофьев объяснил охотникам ситуацию, Эльвал тут же набросился на готианца с расспросами.
