– Того же.
– Вот и хорошо. Вдвоём веселее.
Они поднялись на борт корабля охотников за привидениями и столкнулись с проблемой запуска. Перепробовав несколько кнопок «Пуск», они просканировали свою ауру, открыли верхнюю чакру, выяснили, что возможность заболеть вампиризмом у них равна трём процентам на двоих, из хрустального шара узнали судьбу плавающих в воздухе бактерий, послушали псалмы лимерианских мокриц-монахов и многое другое. После того как Жорик уселся в одно из кресел и получил удар током, сопровождаемый голосом: «Процент вашей греховности равняется девяносто целых и три сотых», они решили оставить корабль Додиков в покое.
Ругаясь по поводу потерянного времени, они направились к готианскому транспортнику.
Жорик первым добрался до шлюза и застыл. Свон взглянул через его плечо и увидел входящих в ангар призраков. Толстяк попятился обратно, однако Свон толкнул его в спину.
– На этом корабле мы не улетим! Пробиваемся к готианскому!
Жорик шумно сглотнул, однако снял с плеча автомат и шагнул вперёд.
– Ну, понеслась, – скомандовал Свон и первый дал очередь по призракам. Видимого вреда пули не нанесли, однако немного задержали их.
Не прекращая стрелять, Свон и Жорик побежали к шлюзу, ведущему на корабль готианца.
Однако Свон понимал, что они не успеют. Нужно было как-то задержать призраков!
Свон дал ещё одну очередь, автомат щёлкнул и замолк. Закончились патроны. Арчибальд отбросил его, а потом развернулся и ударил Жорика ногой в спину. Толстяк с грохотом рухнул вперёд, а Свон со всех ног рванул к шлюзу.
Он слышал, как орёт матом Жорик, костеря его на всех известных языках, как всаживает в приближающихся призраков очередь за очередью. А потом всё затихло.
Свон не оборачивался. Главное, успеть добраться до корабля.
Прокофьев с грустью глядел на старшину. Таким беспомощным он его не видел ещё никогда. Весь багаж знаний, которым Семёныч всегда очень чётко и мудро распоряжался при столкновении с непознанным, сейчас мог помочь так же, как зонтик при метеоритном дожде.
Кроме того, перед Антоном стоял нелёгкий выбор: ему нужно было поступиться своими жизненными принципами и пожертвовать одним человеком, пусть даже нехорошим, для спасения остальных. Однако Прокофьев не прекращал ломать голову над тем, что же можно поделать с призраками.
Пока Прокофьев размышлял, в себя пришёл Квиз.
Он вкратце пересказал о столкновении Додиков с призраками. Теперь стало ясно, что с такими противниками ничего они сделать не смогут. Нападающим не было нужды выходить из своего нематериального состояния, чтобы причинить вред защитникам станции. Если гаишники попытаются помешать фантомам, те сначала отправят их в стазис-кому, а уж потом смогут сделать с бесчувственными телами всё, что захотят.
Однако как ни пытался Прокофьев убедить себя в том, что сейчас лучше сидеть и не рыпаться, это ему не удавалось. В конце концов он выпрямился, поправил кобуру с бесполезным стазис-пистолетом и сказал:
– Я так не могу, Семёныч. Не могу просто сидеть, зная, что сейчас у меня под боком убивают человека.
– И что же ты собираешься делать?
– Ещё не знаю. Сориентируюсь по обстоятельствам. В любом случае я иду искать Свона.
– Дурак! – взорвался Семёныч. – Тебе что, жить надоело?
Прокофьев не успел ответить. В разговор вмешался Квиз. Он тяжело поднялся с кушетки, пошатнулся, но устоял на ногах и сказал:
– Я с тобой.
Семёныч закатил глаза.
– Господи, откуда же вы такие взялись на мою голову?
Потом он тоже встал.
– Вы с нами? – спросил Прокофьев.
– Да куда ж вы без меня? – криво усмехнувшись, спросил старшина.
– Тогда идём.
– Погоди. Раз уж пошла такая чехарда, то делать будем по-моему. Во-первых, Квиз никуда не идёт. Не в том состоянии.
– Но я… – хотел возразить что-то Квиз, однако Семёныч не дал ему договорить.
– Ты нам пригодишься здесь. Есть у меня одна идейка.
Прокофьев невольно ухмыльнулся. Вот таким Семёныч ему нравился больше. Стоило старшину подтолкнуть, поставить перед фактом необходимости действий, и его мозг работал на полную.
– Я вот о чём думаю: а как они общаются, находясь в гиперпространстве?
– Да откуда мне знать? Им там и дышать нечем! Они вообще не должны там жить!
– Ну, насчёт жить – не знаю, но некоторые свойства гиперпространства нам известны! По крайней мере, звук там не распространяется.
– Жестами? – предположил Прокофьев.
– Может, и жестами, но вспомни, призрак, напавший на нас, вдруг сорвался с места и побежал к ангару! Именно там сражались Додики со вторым призраком! Он как-то услышал напарника!
– И как же?
– У меня есть теория. Что нам даёт возможность общаться на расстоянии световых лет? Единственный известный способ – это передавать волны через гиперпространство. А раз мы знаем, что они могут общаться на расстоянии, не выходя в обычное пространство, то, вероятнее всего, используют тот же способ.
– То есть вы хотите сказать, что они «слышат» волны? В этом есть смысл, – задумчиво проговорил Прокофьев. – И даже объясняет, как они определяли корабли с контрабандой. Им не нужен был предатель! Они просто прослушивали переговоры!
– Я о том же! А что, если мы их оглушим?
Прокофьев нахмурился.
– И как же?
– Телевизор, Антоха! Стегус говорил, что теперь он может транслировать передачи в любом диапазоне! Они лишили нас связи, а мы сделаем то же самое с ними!
– А что? Их глухота даст нам хоть какую-то фору!
Они быстро перебрались на пост, и Семёныч включил телевизор на трансляцию. Потом передал пульт Квизу. Тот непонимающе взял обруч.
– И что мне делать?
– Отдыхай и наслаждайся, – улыбнулся Семёныч.
Квиз надел обруч на голову, и в тот же миг телевизор начал показывать концерт одной из его любимых групп.
Свон взглянул через плечо, сделал по инерции ещё пару шагов и остановился. Его больше не преследовали.
Более того, с призраками явно творилось что-то неладное. Они стояли согнувшись и пытались зажать уши своими бесплотными руками. Их трясло, шатало, им было явно очень плохо.
А потом начало происходить и вовсе необъяснимое. Плотность призраков начала меняться. Туман, из которого они состояли, то сгущался, то становился снова прозрачным. Словно внутри них что-то пульсировало. Нет, будто что-то пыталось вытолкнуть их из гиперпространства, а они сопротивлялись.
Свон ошарашенно наблюдал за происходящим. С каждым новым тактом пульсации они всё больше приближались к реальности. Теперь это были не бесплотные силуэты, уже можно было различить очертания одежды, а иногда даже черты лица. Свону этого хватило, чтобы убедиться в своих подозрениях. Он знал, кто находится перед ним.
