Семёныч отряхнул ладони от ржавчины и обратил внимание на сумку в руках Антона.
– Показывай, что у тебя есть.
Антон расстегнул «молнию» и начал доставать из сумки предметы:
– Так. Из личных запасов. Пена для бритья. Крем после бритья. Мыло. Шампунь. Крем для обуви. Полироль для кокарды.
– Нужно было ещё расчёску принести и фен, – хмыкнул старшина.
– Зачем?
– Судя по тому, что ты достал из сумки, ты решил не уничтожить адаптоида, а создать здесь салон красоты для безумных растений.
– А что я могу сделать, если у меня больше нет ничего вредного для растений?
Семёныч задумчиво перебирал флаконы, потом кивнул.
– Ладно. Сойдёт поперву. Тут я закончил, а теперь… – Старшина сверился с картой. – Теперь в 24-й отсек, а ты беги ищи ещё что-нибудь.
За следующий час Прокофьев пробежался по кораблю, но практически ничего не нашёл. Пару банок краски, банку солидола, канистру машинного масла да несколько проржавевших панелей. Всё это сержант отнёс Семёнычу и отправился на новые поиски. Забежал в отсек с проволокой, убедился, что растение вело себя именно так, как рассчитывал Семёныч. Оно полезло по проволоке и уже обвило первые три буквы надписи. Заскочил к террористу спросить, не нужна ли помощь. Клипс, не отвлекаясь от работы, покачал головой, и Антон снова отправился на поиски еды для адаптоида. Однако больше ничего пригодного для употребления растением найти не удалось.
Устав гонять по отсекам, Антон сел в кресло и задумался. Чем же ещё можно прикормить эту гадину? Минут пять он сидел и бесплодно ломал голову, изучая свои голые ступни. И только потом его осенило.
Конечно же! Одежда! Когда они пытались взорвать растение, ростки с удовольствием полакомились его одеждой! Ткань! На корабле она только синтетическая!
Антон вскочил и побежал по отсекам, срывая простыни, вспарывая обшивки кресел и наполняя скрученные из наволочек мешки мебельной тканью и набивкой.
Через полчаса довольный собой Антон отправился в 24-й отсек, где трудился Семёныч.
– Стой! – заорал Семёныч, как только Антон вошёл в отсек. – Не шевелись!
Антон завертел головой в поисках опасности, но ничего не увидел.
– Теперь спокойно сделай шаг назад.
Сержант послушно выполнил приказ, всё ещё не наблюдая опасности.
– Ну только погляди, что ты наделал! – расстроенно заявил Семёныч, указывая на пол.
Только сейчас Антон заметил, что пол разрисован непрерывной извилистой линией, которую он в одном месте перервал ногой.
– Что ж вы так пугаете! Делов-то!
Антон схватил кисть из стоящей на полу банки с краской и широким взмахом соединил разорванную линию.
Семёныч подозрительно посмотрел на Антона.
– Ты действительно хочешь сообщить о своей непреодолимой страсти к… – Старшина ещё раз взглянул на пол, повернул голову и так, и эдак и продолжил: – Да. Именно к чайникам. Если так, то на кухню я тебя больше не пущу.
– Чего? – спросил ошалевший Антон.
– Ну, именно это сейчас обозначает текст после твоей правки.
Антон покраснел и оглядел каракули, которые он принял за обычную линию.
– А тут что-то было написано?
– А то! Стал бы я марать пол без смысла! Тем более тут я не был так ограничен в ресурсе, как с проволокой!
Прокофьев покраснел ещё больше и передал кисть старшине.
Только сейчас Семёныч соизволил обратить внимание на мешки в руках Антона.
– Ого! Плодотворненько. – Старшина заглянул в наволочку. – Только вот думаю, надолго этого не хватит.
Прокофьев развёл руками.
– Больше ничего нет. Я уже весь корабль обрыскал. Только в реактор и не заглядывал.
– Плохо. – Семёныч почесал макушку. – Ну, покопайся ещё в моих вещах, мож, что-то полезное найдёшь. Хотя ума не приложу, что там может найтись.
Когда Клипс вызвал гаишников, Прокофьев бросил работу и помчался на мостик. На бегу его посещали самые страшные предположения о причине вызова. Что ещё могло случиться?
Перед дверью на мостик Антон чуть не столкнулся с Семёнычем, и гаишники спешно протиснулись в командный отсек. Террорист сидел за пультом, уставившись в экран, на котором преобладала зелень.
– Что-то случилось? – спросил Антон.
– С минуты на минуту случится. Сейчас испытаем первую ловушку. Я решил, что и вам будет интересно это видеть.
Гаишники пристроились за спиной террориста, глядя через его плечи на экран.
Сначала террорист включил изображение с камеры в отсеке с проволокой. Растение оплело её настолько, что надпись уже не просматривалась. Да и откуда? Там и проволоки-то уже, наверное, не осталось. Однако задумка Семёныча удалась. Адаптоид свернул в нужную сторону.
Клипс переключил изображение на соседний отсек. Стебель давно прогрыз стену и уже добрался до середины комнаты. Ростки расползлись по полу, опутали его зелёным покрывалом.
– Ну-с… – Клипс захрустел пальцами. – Поехали.
Он нажал какую-то кнопку на пульте и наклонился поближе к экрану, наблюдая за происходящим.
Сначала Антон ничего не видел.
– И что? – спросил он встревоженно. – Не получилось?
– Сейчас-сейчас…
И в этот момент откуда-то из-под потолка повалил белый туман, а на пол полилась дымящаяся жидкость.
Террорист довольно откинулся на спинку стула и пояснил:
– В этом отсеке проходит труба для рециркуляции хладагента. Я немного поигрался с ней, установил клапан с дистанционным управлением.
Тем временем туман заполонил почти всю комнату, перекрывая гаишникам обзор. Антон успел рассмотреть, как покрываются инеем стебли, как трескаются и отваливаются мелкие ростки, а потом объектив камеры покрылся изморозью, и изображение пропало.
Прокофьев ещё некоторое время глядел в пустой экран, довольно улыбаясь, потом заявил:
– Так и хочется сказать что-то героическое! Как в фильмах! Вроде: «Ну что, отморозок! Получил?»
– Скажи лучше, Антоха, что там с твоим 46-м отсеком? Сделал?
– Эх, не умеете вы ценить моменты радости! – наигранно возмутился сержант, но столкнувшись взглядами со старшиной, поспешил добавить: – Да сделал я! Сделал!
Террорист пощёлкал клавиатурой, и на экране отобразился 46-й.
В помещении, к которому приближался очередной стебель, пол был залит водой.
– А чем вода поможет? – спросил Семёныч.
– Это не вода. Это спирт. Там градусов девяносто.
– Спирт?
– Ну да, я туда высыпал тюбик дегидрованного спирта. У вас в рюкзаке нашёл. Теперь там концентрация.
