А жизнь шла своим чередом, и дорога вела туда, куда она и была построена, – в город Казвин. Под колесами была грязь, куски бумаги с коричневыми мазками посредине, в окнах мелькала бесконечная череда автомобилей и самодельные палатки на фоне величественных горных пиков Эльбруса. Было грустно и мерзко…
На передней панели замигал красным огоньком вызов рации. Она была замаскирована под магнитолу, стандартную автомобильную магнитолу, вот почему играла не она, а магнитофон. Пассажир на переднем сиденье сунул руку в бардачок, достал переговорное устройство.
– Бык два-два, это Бык два-один, прием.
– Бык два-один, что там у тебя?
– Пока ни хрена.
– Время установить контакт. До города километр с небольшим…
– Согласен. Сейчас остановимся…
Водитель головной машины остановился.
Пассажир осмотрелся, только потом вышел. Беженцы, до которых было метров сто, видимой агрессии не проявляли, оружия тоже не было видно. С заднего сиденья достал гарнитуру рации… настроил…
– Марка три, вызывает Бык два-один, мы примерно в километре от Казвина, работаем штатно, прием…
– Бык два-один, вижу вас, вас понял, продолжайте…
Пассажир машины несильно стукнул по капоту, привлекая внимание водителя, до этого настороженно смотревшего по сторонам, потом показал большой палец. Все идет по плану.
– Марка три, у нас есть работа в городе, нам нужно прикрытие. Работа очень серьезная, поэтому большая птичка нас бы очень устроила, прием.
– Бык два-один, отрицательно, все птички в гнезде, прием. Я могу перенацелить на вашу поддержку ударный беспилотник, но это все. Прием.
Это было не так уж хорошо… ударный беспилотник документирует все, что происходит внизу. С другой стороны, все можно будет правильно истолковать, ведь с виду все выглядит правильно.
– Марка три, вопрос, чем располагает беспилотник, прием.
– Бык два-один, у вас будут четыре противотанковые ракеты, из них две с термобарической головной частью. Доступное время два часа, больше ничего нет. Большие птички поднимутся только по темноте, как поняли.
За неимением гербовой…
– Марка три, мы не можем ждать. Условия принял, посмотри, что дальше по дороге, прием…
– Бык два-один, с вашей стороны блокпост на въезде в город. Восемь человек, два транспортных средства, одно из них с пулеметом в кузове. Один пулемет, два автомата, гранатометы. Обозначены как дружественные, это местное азербайджанское ополчение. Пароль на сегодня «Закат», как поняли, прием.
– Вас понял, Марка, продолжайте, прием.
– Сегодня город кажется тихим. Местные не пустили сюда боевиков, создали отряды милиции. Наших на земле нет, есть договоренность о поддержании порядка своими силами, как поняли?
В тихом омуте…
– Марка три, вас понял, мы намерены въехать в город, прием.
– Бык два-один, вас понял, присмотрю. Поосторожнее там, город договорной. Стандартная схема действий, верно, прием…
– Марка один, подтверждаю, стандартная схема действий. Конец связи…
– Внимание!
– Бык два-два, внимание!
– Есть. Видим.
– Не стрелять без нас.
– Понял.
Первый пикап плавно затормозил около импровизированного блокпоста, выставленного местной милицией. Сидевшие в нем люди казались мирными, то ли геологи, то ли путешественники, вот только пассажир держал под рукой зажатый коленями пистолет-пулемет «П-2000» калибра 5,45×28, готовый пустить его в ход, как только что-то не понравится, и точно такой же пистолет-пулемет был у водителя. Эта машинка с магазином на тридцать и пятьдесят патронов была хороша тем, что позволяла стрелять с одной руки очередями, и стреляла быстро и чисто. Впрочем, заросшие бородами боевики казались дружелюбными, тот, кто стоял за турельным «ДШК» в кузове тяжелого пикапа, даже не сделал попытки прицелиться в остановившуюся на проверку машину. Те, кто грелся у горящего кухонного костра, и вовсе не обратили на подъехавших никакого внимания.
Один из милиционеров, бородатый, с автоматом Калашникова в руках, подошел к машине со стороны водителя навстречу опустившемуся боковому стеклу.
– Ас салям алейкум, – поприветствовал подошедшего водитель словами, которые были приняты у арабов, а не у персов.
– Ва алейкум ас салам, уважаемый. Куда держишь путь?
– Строго на закат, друг. Строго на закат.
Бородач улыбнулся. Азербайджанцы в этой стране составляли большинство по всему северу Персии, причем не то чтобы были угнетаемым меньшинством… просто все персы знали, что они азербайджанцы. И этим все сказано. Это несмотря на то, что супруга Шахиншаха была этнической азербайджанкой, самая красивая певица и актриса страны тоже была азербайджанкой. Сейчас они взяли в руки оружие, но подняли его не против русских, а против персов и афганцев, надеясь в новом государстве хотя бы на автономию.
– Ты держишь правильный путь, друг, и да хранит тебя Аллах в пути. Сигарету?
– Нет, спасибо. Ашрары в городе есть?
– Нет, нет, русский, их здесь нет. Мы всех выгнали. Здесь нет никого из ашраров.
Русский улыбнулся боевику:
– Тогда мы будем твоими гостями, верно, брат?
– Проезжайте, проезжайте… А та, вторая машина, которая едет за тобой, – там тоже те, кто идет на закат?
– Да, и там тоже… Так мы поехали?
– Поезжайте… И да хранит вас Аллах…
– И тебе, брат, пусть поможет Аллах на твоем жизненном пути, и пусть он приведет в порядок все дела твои…
Милиционер отступил от кабины, и водитель нажал на газ. Пассажир, обернувшись, доложил:
– Бык два, прошел.
Машины свернули вправо. Город выглядел почти безжизненным, совсем не таким, каким положено быть восточному городу, – шумному, суетливому, с базарами, с дуканами, с азартным торгом. Многие дукандоры решили, что возможный заработок не стоит товара, а то и жизни, которые могут забрать лихие люди, и не открылись, окна были закрыты металлическими ставнями. Машин почти не было – нет топлива…
– Здесь налево. Осторожнее…
Везде был мусор – типичный признак войны или неблагополучия. Как только рушится государство или то, что походило на государство, первым делом перестают вывозить мусор. На улицах не было живности: ни птиц, ни кошек, ни тем более собак. То, что нет собак, – это даже хорошо, собаки – одна из проблем в их нелегкой профессии. Но укушенный собакой пролетает мимо рая, и здесь стараются не рисковать.
Они катились по улице, широкой, торговой. Рокот дизелей отдавался от стен, со всех сторон за ними наблюдали испуганные, любопытные глаза. Вероятно, они были первыми русскими солдатами в городе. Редкие прохожие жались к стенам…
