– На фиг столько пить, если не умеешь, – презрительно буркнул Леха.
У Федора в голове вдруг все связалось воедино – туманные намеки, смутные догадки, в которые не хотелось верить. Все мелочи сразу вспомнились, все сходилось: странное пятно на плече у Нели, которое она укрывала от чужих взглядов; знакомые черные глаза гадалки в закусочной и мужские сапоги, выглядывавшие из-под ее юбок, ее советы держаться подальше от встреченной недавно девушки; призрак, вроде бы привидевшийся во сне во время ночлега и оказавшийся потом вполне реальным. Так вот чем занималась Неля в недавнем прошлом! Трогательная стриженая большеглазая девочка, любившая сказки, хладнокровно убивала людей, была подругой опасного бандита. И она обманывала его, скрывала. У Федора было чувство, словно его огрели палкой по лбу – он никак не мог собраться с мыслями.
«Вот теперь я точно попал», – подумал он. Теперь-то он понял, что показалось ему странным в словах Данилы, когда они пили коньяк в подвалах. Старик сказал, что Фил не лишил жизни ни одно живое существо. А кто же тогда стрелял в прядильщицу? Ответ напрашивался сам собой: в химзе, в панорамных масках издали все похожи друг на друга, и если кряжистого Данилу ни с кем не спутаешь, то принять Нелю за Фила было вполне можно. И странные разводы на плече девушки, похожие на грязь, вполне могли оказаться татуировкой. Недаром она так вздрогнула, когда он обратил на это внимание. Да и то человекоподобное существо в подземелье на самом деле ранила, скорее всего, она, а может, и убила.
Федор не хотел верить, но слишком уж многое совпадало. И тот ночной разговор девушки с неизвестным. Федор тогда подумал, что это ему приснилось. «Не люблю оставлять свидетелей», – похолодев, вспомнил он. Только теперь он понял, что был тогда на волосок от гибели – как и потом, когда они с Курятычем провалились в подземелье.
Ай да Неля! Ай да наивная тихоня! Девочка, которой в детстве не читали сказок. Оборотень. С виду – девочка, а на самом деле – волчица. Такая же, как шлюхи с Китая. И даже хуже – те хоть не убийцы.
«Стоп, – сказал Федор сам себе, – а ты уверен? Услышал какую-то байку».
Но в глубине души он уже знал, что это – правда.
«Блин, это во что же я вляпался, – подумал он. – Я-то, дурак, считал – вот хорошая девушка, правильная, неиспорченная. Кто же ты на самом деле, Нелька? Убийца, наркоманка, подруга бандита? Нет, это уж слишком, мы люди маленькие, нам бы чего попроще».
Но в глубине души он старался найти ей оправдания. Может, ей просто заморочили голову? Эти ее странные разговоры о смерти. Наверное, она просто не понимала, что делает? А может, это все-таки не она? Но татуировка на плече, шрам на лице – все совпадало. Значит, она все время ему врала. Об камень оцарапалась, как же.
И снова ему казалось, что все это чушь. Если бы она и вправду была в банде, наверняка нашлись бы люди на Электрозаводской, способные ее опознать. Нет никаких доказательств, что загадочная подруга Лефорта и есть Неля. Татуировка на плече в виде бабочки – с чего он взял, что видел ее? Неля могла просто расцарапать руку или испачкать, а огрызнулась сердито потому, что у нее вообще то и дело настроение меняется. Может, ей не понравилось, что он ее разглядывает так бесцеремонно? «Татуированные знаки», – подумал он, усмехнувшись.
Он лихорадочно соображал. Может быть, он не так понял, и в прядильщицу стрелял все же Фил? Но это ничего не доказывает. А если стреляла Неля? Как могла она потом выглядеть такой спокойной? Значит, ей не впервой хладнокровно убивать. «Да, но она ведь спасла меня, – в отчаянии подумал Федор. – Что-то не везет мне с женщинами последнее время. Одна – бывшая шлюха, другая – вообще убийца. Интересно, почему меня тянет именно к таким?»
Но то и дело вставало перед ним бледное, укоряющее лицо Нели. Он вспоминал, как она помогала старику, как читала ему стихи. Интересно, этому ее тоже Лефорт научил? И вдруг отчетливо вспоминались ее слова: «Я не хочу тебя впутывать в свои дела». Теперь было ясно, что она имела в виду.
* * *
Два дня Федор почти не выходил из палатки. Стоило ему появиться на станции, от него шарахались, как от зачумленного. Его это устраивало. Ему хотелось спокойно осмыслить все, сообразить, из-за чего его жизнь так непоправимо запуталась. По всему выходило, что виновата Неля.
Если б он не встретил ее, то не было бы этих ссор с Верой, его ухода. Получалось, что и в смерти Веры косвенно виновата она. Но тут же Федор одергивал себя: нечего притворяться, девушка не звала его с собой, наоборот, все время отговаривала. Кто ж виноват, что на него это оказывало совершенно обратное действие? Или это как раз был расчет? Или просто было в ней что-то такое, чему трудно было противиться? Если уж даже грозный разбойник Лефорт не устоял.
«Ведьма», – тоскливо подумал Федор. И с ужасом почувствовал – его все равно тянет к ней, хочется ее увидеть, даже еще больше, чем раньше. Нет, уж лучше не надо. Она приносит смерть. Недаром она тогда все толковала про гробницы. Федор пошарил вокруг, пытаясь найти бутыль с брагой. Бутыль была пуста – когда это он успел? Надо пойти еще купить.
Пошатываясь, он выбрался из палатки, побрел сквозь толпу. С ним никто не заговаривал, люди расступались. Федор купил у торговцев еще браги. На обратном пути он вроде видел издали Кабана, но тот тут же спрятался за чью-то спину – как будто следил за Федором, стараясь не попадаться ему на глаза.
Федор выпил и завалился спать. Когда он в очередной раз проснулся, на станции была ночь, освещение было приглушенным. Он сразу все вспомнил, и ему стало тошно. Мелькнула отчетливая мысль – надо уходить. Все равно куда, для начала – на Ганзу, а потом он решит, что делать. Здесь ему теперь жизни не будет – тот же самый Кабан об этом позаботится. Да и Леха Фейсконтроль не простит, что Федор видел его таким. «Я слишком много о его делах знаю, – подумал Федор, – и теперь буду ему мешать здесь. Но и на Электрозаводскую мне теперь путь заказан. Ничего, найду, куда податься».
Федор собрался, стараясь не брать лишнего. Из одежды взял только самое необходимое, химзу, противогаз. На всякий случай взял немного еды. Прикинул, сколько у него наличности – на первое время хватит, а там уж он разберется. Автомат, нож – вот и все. Вскинув на плечи рюкзак, подошел к часовым, охранявшим туннель к Таганке. Те покосились с удивлением, но пропустили.
Он шагал по темному туннелю без единой мысли в голове. Так много всего навалилось на него сразу, что разобраться в этом было трудно. Что он чувствовал? Ему жаль было Верку, так некстати вздумавшую умереть, жаль было себя – что так нелепо все у него складывается.
Как там Кабан сказал – «ты никому здесь не нужен»? Интересно, есть ли место, где он будет кому-нибудь нужен? Он был когда-то нужен матери и бабке, но они умерли давно. И с тех пор ни одной по-настоящему близкой души у него не было. Если, конечно, не считать странной девушки, которая явно сочувствовала ему. Но девушка оказалась волчицей.
Сзади Федор услышал какой-то звук и сразу вернулся к реальности. Не время было мечтать и вспоминать – в метро все время нужно быть настороже. Он знал, например, что в туннеле к Тургеневской нехорошо, что там пропадают люди, и чаще те, которые пускаются в путь в одиночку. Про туннель к Таганке Федор вроде такого не слыхал, но знающие люди говорили – в любом туннеле в любой момент может начаться какая-нибудь чертовщина.
