Стволы толстенные, сучья враскоряку, точно — дубы! У дубов листья должны быть волнистыми, такие и есть. Не разбираюсь в ботанике, да тут не спутаешь. Деталей в движении не было видно, а притормаживать я не собирался. Ни разу не оптимистичное местечко. Маньячное.
Услышав слева какой-то треск, я ещё прибавил газу, желая проскочить чащобу побыстрей; машину затрясло на колдобинах.
— Да не гони ты так! — крикнул Микроб, лязгая зубами. — Воткнёшь радиатором в ствол! Ой! Смотри! Вон тот самый сук, на котором маньяка повесили! Длинный, гнутый, прямо над дорогой висит!
Если он рассчитывал, что я в порыве здорового профессионального любопытства остановлюсь, выхвачу у него камеру и ломанусь для проведения фотосессии, то жестоко ошибался — педаль газа тут же упёрлась в полик до упора. А если тут в окрестностях ещё один Робин Гуд шатается?
Мотаясь из стороны в сторону, Димон больше не кричал, только мычал да шипел еле узнаваемыми матами. Оставшиеся до конца леса сотни метров я пролетел так, словно двигался по безлимитному автобану.
— Гадство, лучше бы я согласился на Нижний Кондюй, честное слово! — чуть не заплакал Микроб, когда мы выскочили на равнину, с правой стороны украшенную пятнами заброшенных полей.
— Спокуха, братан, в Кондюй мы всегда успеем! — откликнулся я, притормаживая.
Вот это был бросок через лес ужасов!
Наконец «шестёрка» остановилась. Надо успокоиться.
Димка тоже вышел наружу и отошёл к обочине, торопливо отливая жидкое напряжение.
С левой стороны, в сотне метров впереди, стояли два наполовину сгоревших деревенских дома. Хуторок когда-то был… Колодец под крышей. Три ещё не упавших столба с обрывками проводов. Ржавый дорожный знак еле висит на гнутом столбе, весь в пробоинах, лихой народ палил прямо в движении, напряги сбрасывая! Кто тут вообще может ездить, кроме несчастных командировочных, гонимых сволочным начальством? Если поступать по уму, так надо подъехать к домам и проверить наличие погребов — вариантик на случай выброса, хорошо бы иметь свои точки спасения.
— Человек стоит! — заорал Микроб, показывая пальцем в сторону оставшегося позади зловещего Шервуда.
В машину мы ломанулись парой — за оружием и оптикой.
Здоровый такой мужик с окладистой чёрной бородой стоял возле крайних дубов и тоже смотрел на нас — в бинокль. Выживальщик, ёлки-моталки! Лесовик-людоед! Потрёпанный штопаный камуфляж ещё больше утверждал меня в справедливости вывода. Нагло стоит, паразит, уверенно, по-хозяйски: одной рукой осинку обнял, другой опирается на здоровенную винтовку.
— Четыреста будет? — тихо спросил Димон.
— Откуда я знаю? Не стрелок. Вроде будет, — пожал я плечами.
— Хорошо бы, видишь, у него винтовка с оптикой?
Нервная дрожь взбодрила колени, так никуда не попаду. Торопливо обойдя машину, я пристроился за крышей с правой стороны. Однако недозачищенный альфовцами Робин Гуд вёл себя спокойно, оружие к плечу не вскидывал. Ещё несколько секунд он внимательно смотрел на нас, а затем небрежно махнул рукой, типа, сваливайте, салаги. Повернулся спиной и скрылся в чащобе.
— Хорошо, что без пальбы обошлось, — решил я, переводя дыхание, — нам ведь ещё домой ехать. Как его зовут, не знаешь?
— Да откуда?! — удивился коллега. — Век бы не знать.
— Зашибись журналисты подобрались в командировке, профессионально любопытные, — заметил я.
Посмотрев, как я укладываю автомат на пассажирское сиденье, Микроб неожиданно изрёк:
— Не люблю АКМ.
— Потому и не купил до сих пор? Чего так?
— После некоторых хреновых событий, знаешь ли… И людей с АКМ в руках побаиваюсь, уж очень они на боевиков похожи.
Слабый огонёк в мозгу вспыхнул во всю мочь, мозаика наконец сложилась — есть кластер в памяти, вспомнил!
— Ёлки! Димка! — обернулся я. — Так ты же тот самый Суржиков! Ну точно, бляха, Дмитрий Суржиков, известный автостопщик, фотограф и блогер!
— Поздравляю. Ты всего второй, кто меня опознал, — невесело усмехнулся напарник. — Телевизор смотрел?
— Ага. Пока не сломался, — подтвердил я, включая первую передачу. — Да и в Инете тебе хорошо рёбра тёрли.
Конечно, он! Никакой не брат. Просто лицо изменилось, что неудивительно.
Когда исламисткая группировка взяла его в египетский плен, по ящику пошли сюжеты с подсветкой: кто такой да откуда. На всех опубликованных и показанных фотографиях ранее знаменитого лишь в узком кругу вольного путешественника Димка выглядел совсем по-другому. С постоянной дебильной улыбкой всем довольного человека. Вот он с камерой в руках разглядывает экзотический цветочек — зубы наружу. Вот глядит на тайскую статую Будды. Улыбочка! Вот что-то пальцем показывает в море — опять стандарт. Никаких других эмоций или мимики — только щенячий восторг. Или же, наоборот, показной… Шастал в одиночку по миру, фотал и где-то там в Сети выкладывал, я после происшествия специально заходил на одну из его страничек — посмотреть. Простая философия профессионального бездельника: постоянное движение, лишь бы не работать и дома не сидеть, отработанная схема, привычное нищебродство автостопщика.
Никому вроде не мешающий человек, никому же и не нужный, до поры ничего от Родины не требующий. Иногда её же обзывающий Рашкой, часто сравнивающий с другими землями, и никогда не в пользу родных мест.
Незаметный, в общем. Пока не влипнет.
Помню, даже я тогда удивлялся: как этому чудиле Суржикову могло прийти в голову ломануться в Египет в разгар очередной кровавой революции? Рейд по тамошним пустыням у него, видите ли… Вольному воля, каждый сам выращивает своих песцов. До поры прокатывало. А тут сцапали! Дальше всё, как обычно — в руках табличка, по бокам бородатые басмачи, срывающийся голос, испуганные глаза, руки в сторону посольства.
Первая фотография без улыбки Гуинплена.
Предлагаемое боевиками моделирование будущего автостопщика выглядело эффектно. И ну вся страна слушать и переживать! Семья бьётся в истерике, в кадре мать-отец, братья-сёстры, все в слезах: «Спасите нашего мальчика!» МИД шевелится, журналисты волну гонят — выручать человека надо, в беду попал! В Сети его прополоскали за чудизм, как положено. Так называемая интернет-общественность повысказывалась — десяток ресурсов по сотне человек на каждом.
Я достоверно так и не узнал, чем тогда закончилась эта история — волна прошла, всем стало неинтересно. Вроде бы сначала собирали деньги на выкуп. Или обменяли на каких-то реально крутых боевиков?
— Так ты с тех пор…
— Завязал с автостопом. А на АКМ смотреть не могу. Воротит.
— Ещё бы! Заворотит тут!
— Только не спрашивай, зачем я в Египет полез, — попросил он.
— Не буду.
Димон горестно запыхтел, начав заново вспоминать превратности судьбы.
