– Всё правильно. Смотри, никому ни слова.
Киря лишь кивнул. Он был не из болтливых. Докука свернул лист в трубочку и засунул в пенал.
– Теперь передай это Феде, скажешь – я велел отправлять.
Киря взял пенал и без слов вышел из «кабинета», притворив за собой дверь. Но не успел он ещё, наверное, дойти до Фединой каморки, как в горницу Докуки постучал слуга:
– Боярин, тут у ворот дьячок из Посольской палаты стоит. Впускать или как?
– Пусть заходит, – ответил Докука, развалясь в кресле.
Привели дьячка. Тот отвесил Докуке приличествующий его положению поклон и начал:
– Боярин, тут посланник от аглицкого короля бузит. Пеняет нам, мол, дело тянем, ни да ни нет не говорим. А он уж поиздержался весь, пора королю ответ давать. Короче говоря, требует у тебя этава… как его… еди… еби… тьфу ты, слово-то какое срамное… единенции. Вот! Причём немешкотно.
– Аудиенции, наверно? – встрял с подсказкой Василий Николаевич.
– А ты не умничай, – сдерзил дьячок, – видал я таких умных. Желает он говорить с боярином без свидетелей, один на один по делу секретному. Вот значит, и единенция, а не эта… как его… да ну тебя вообще со словесами заморскими, сам ими язык ломай, а я не желаю.
– Передай посланнику, – перебил дерзкого болтуна Докука, – что через час я жду его в Посольской палате. Ступай, да не задерживайся.
Дьячок церемонно поклонился и вышел.
– Дерзок он не по чину, – сказал Вася, – почему не осадил наглеца?
– Ни к чему это. Дело своё он добре знает. Даже очень добре. Да и богат он на родню, и вес среди неё имеет. Прислушиваются к нему. А родни у него – чуть не каждый десятый в Новограде. И все горластые такие! Вот и подумай, стоит ли перед тем, как на Вече будут посадника кричать, ссориться с таким человеком. Он хоть и небогат деньгами, и чин имеет небольшой, а считаться с ним надо. Такие-то дела, Вася.
«Эх, Мишаня, – подумал Вася, – после того, как Новоград войдёт в Московское царство, как же ты разочаруешься, узнав, что там всё устроено совершенно иначе. Ой как ты разочаруешься!»
Но промолчал и перевёл разговор на другое:
– А зачем тебе этот английский посланник сейчас понадобился? Не до него сейчас.
Докука хитро подмигнул Васе:
– А-а-а-а! Это отдельная песня. Не ты один у нас хитромудрый. Посланника сего надо выпроводить из Новограда и в запросе ему отказать, но обстряпать дело надо так, чтобы и он, и его король считали, что мы с ними согласны и во всех их начинаниях идём навстречу. Вот для этого я сейчас посланнику и велел в Посольскую палату явиться. Потому как времени у нас мало осталось. Ладно, разговорился я что-то. Пошли, Вася, на двор, сейчас на встречу с посланником поедем.
Во дворе их ждали два осёдланных коня. За время пребывания в Новограде Вася уже прилично освоил верховую езду. И если совершенства Докукиных бойцов в этом деле ему достичь пока не удалось, то, по крайней мере, небольшое путешествие верхом на коне он вполне мог выдержать. Без всяких болезненных ощущений впоследствии. Не то что в первое своё путешествие в Ушкуйную слободу, после которого он пару дней отлёживался в своей келье… По настоянию Васи взяли с собой пять бойцов сопровождения – на всякий случай. До выборов посадника ведь совсем ничего осталось, а противник делом доказал, что способен на решительные действия. Потерпев неудачу с похищением, как бы он не решился на что-то посерьёзнее. Поэтому надо бы поостеречься.
Бойцов оставили у входа в палату, велев пропустить только английского посланника, которого все знали в лицо, а с ним – не больше двух человек. Сами же Докука и Вася поднялись наверх, в горницу, где проходил официальный приём посланников и торговых гостей. Вася опять изображал секретаря, только бумагу и чернила с перьями решили не готовить – посланник ведь настаивает на тайной беседе. Едва успели приготовиться, как внизу послышались шаги – прибыл англичанин. Один.
Беспрепятственно пропущенный охраной, он поднялся в палату. Удивился, увидев там, кроме Докуки, Васю. Боярин успокоил его:
– Ты, посланник, не бойсь. Что он, – указал на Васю, – что я – это одно и то же. Говори, какие заботы тебя гложут. Может, я чем смогу помочь…
Джон Пендергаст, граф Голубая Шкурка, мешая русские и английские слова, поведал, что совсем не имеет уже ни сил, ни денег, чтобы дожидаться боярского решения. Проклятый хозяин постоялого двора Иван Кубышка (олд девил!) дерёт с него втридорога, а прислуга необязательна и, похоже, воровата. По крайней мере, деньги, отложенные на проживание, как-то неожиданно быстро поистратились почти все, осталась самая малость. И, похоже, к тому приложили руку работники Кубышки, которые прибирались в комнатах постояльцев.
Докука только усмехнулся. Кубышка раньше был его дворовым, за ум и проворство жалованный волей и деньгами на обзаведение постоялым двором. Теперь он часто выполнял различные поручения своего бывшего хозяина (впрочем – бывшего ли?), в том числе и поручение побыстрее «ощипать» англичанина, дабы тот на переговорах не ерепенился и был посговорчивее. С щекотливым заданием Иван Кубышка справился блестяще.
Далее англичанин повторил свои предложения насчёт волжского торгового пути в Персию и Индию, добавив, что личную долю Докуки готов довести до одного фунта с каждых десяти фунтов прибыли. «Ого, видно, здорово припёрло англичан, – подумал Вася, – сначала предлагали пять, а теперь согласны на десять процентов отката».
Докука сидел с важным видом – мол, предложение посланника не сильно интересно. Когда же тот выдохся и не мог придумать ни одного нового аргумента, боярин степенно откашлялся, давая понять, что сейчас будет говорить. «Правильно, молодец, Докука, – радовался Вася, – пусть англичашка думает, что мы едва-едва снизошли до него. Сговорчивее будет».
– Мы тут посовещались с самыми сильными из людей новоградских и вот что решили.
Он замолчал, придавая тем весу своим словам.
– И вот что решили… Твоё предложение принять.
Англичанин облегчённо вздохнул.
– Насчёт одного фунта с каждых десяти – это правильно, без этого ничего бы и быть не могло. Теперь что касаемо самого пути от Новограда до моря Хвалынского, сиречь – Каспийского. Путь сей нам ведом, не раз и не два по нему хаживали. И в Персию тоже хаживали. Только вот ведь какая закавыка…
Докука замолчал, сомневаясь, понял ли англичанин «закавыку». Но тот понял. Ещё бы, ведь дело касалось бизнеса, торговли. И выше того – поручения самого Его Величества английского короля. Как тут не понять? Захочешь – не только новоградскую речь поймёшь, но и эфиопа из Аддис-Абебы…
– Вот ведь какая закавыка, – продолжил после паузы Докука, – дорога эта и длинна, и опасна. Ладно бы, если б только с булгарами и татарами казанскими о проезде договариваться приходилось. Так нет ведь. Развелось на речном пути разбойничков без числа. А какая может быть торговля, если торговые ладьи в пути пограбят? И вы вместо прибыли получите одни убытки. А стало быть, и я не получу своего одного фунта из каждых ваших десяти. А отсюда что? Отвечай, посланник.
