Конец гадючьего гнезда
Завертелось!
Трах-тах-тах – выплюнули лёгкими дымками кусты, и трое бандитов рухнули на траву, вернее, один из них упал прямо в костёр. Гермес рванулся было к хозяину, но схлопотал ещё одну стрелу и тоже брякнулся на землю.
Раздались кусты на краю поляны, и из них выскочили трое егерей. Ребята не стали тратить время на пристёгивание кортиков к ружьям, а сразу ринулись на совершенно обалдевших бандитов. Усатые физиономии моих спасителей были такими зверскими, что пришлось крикнуть:
– Хоть одного не до смерти!
Даже для кадровых военных подобное нападение явилось бы совершенно неотразимым, что же говорить о вчерашних крестьянах? Уже сами выстрелы и мгновенная гибель половины банды ударили по психике мужиков почище кувалды. Трое из оставшейся четвёрки даже не пытались потянуться к оружию. Только «казачок» дёрнулся к стоявшей у соседнего дерева пике, но его немедленно приголубил стрелой Спиридон. Он тоже вышел из зарослей и страховал ситуацию.
Разбойники посыпались как кегли под ударами солдат. Егерские штуцеры и без кортиков в данной ситуации оказались грозным оружием. Представьте себе, что вас с разбега саданули в грудь или живот стволом ружья. Переломанные рёбра или разрывы поджелудочной, селезёнки и тому подобной требухи гарантированы. И многочисленные внутренние кровоизлияния – тоже. А уж больно-то как будет!.. Так что штык или его аналог в такой ситуации совсем необязательны.
В результате какой-то интерес для нас в дальнейшем мог представлять только тот парень, что конвоировал меня по лесу – он огреб прикладом по загривку, когда собрался сбежать. Будем надеяться на его приход в сознание. Остальные двое бандитов получили в корпус так качественно, что осталось крайне мало надежд на их дальнейшее пребывание на грешной земле – явно требовалась серьёзная хирургическая помощь, каковой не существовало не только рядом, но и в данном времени вообще.
– Ох, и напугал ты нас, ваше благородие, – наконец заговорил Спиридон, разрезая верёвки на моих запястьях, – уже через версту поняли, что врёт этот казак, но чуть не опоздали…
– Где остальные? – не замедлил поинтересоваться я, растирая совершенно затёкшие кисти рук.
– У дороги остались с лошадьми и Малышко, а Гафар за подмогой поскакал…
– Как Малышко?
– Плох. В грудь навылет ранен. Вряд ли выживет.
– Понятно. Жаль парня… А как вы нашли-то меня? Я уже был уверен, что в такой чаще никаких следов не разглядеть будет.
– Наука нехитрая. Особенно когда сызмальства в лесу живёшь. А насчёт чащи – ошибаешься. Чем гуще заросли – тем больше следов оставляешь. Отыскать эту поляну совсем нетрудно было. Что с этими делать будем? – Спиридон кивнул в сторону валявшихся на траве.
– Для начала давай посмотрим, в каком кто состоянии…
Кнурову правки не требовалось – стрела вошла точно под левую лопатку. Его верный Гермес ещё подрагивал, но было совершенно очевидно – отходит. Направились к костру.
– Спасибо, братцы, что пропасть не дали! – поблагодарил я егерей. – Как тут у вас?
– Да нешто бы мы вас в беде оставили, – бодро ответил за всех унтер Маслеев, – тем более что таких татей истреблять завсегда нужно. Так что извиняйте, коли кого в горячке слишком сильно попортили…
Кажется, действительно перестарались: двое подстреленных лежали замертво, один выл, держась за живот, лжеказаку пробило грудь стрелой насквозь – явно не жилец.
Главарь банды получил стволом штуцера в грудь, и, судя по кровавой пене на губах, сломанные рёбра проткнули лёгкие, ещё один бандит лежал скрючившись, схватившись за живот, и не подавал признаков жизни. Кажется, с «языком» нам не повезло, оставалось надеяться, что пареньку, стрелявшему в Малышко, череп прикладом не проломили, а только устроили «мозготрясение». Иначе не найти нам бандитское гнездо, не разорить его до конца и не освободить пленных офицеров.
Ладно, этого попытаемся вытащить, а вот что с остальными делать?
Во-первых, почти наверняка не выживут, а даже если переть их через лес на себе, то это обернётся просто дополнительной пыткой перед неизбежным концом. Гуманней будет приколоть варнаков здесь же. И правильней. Даже мародёров во время войны казнят без суда и следствия, а уж этих упырей… Обманутых? Да сто раз наплевать, что их обманули, – они убивали русских солдат, воюющих за Россию…
Нужно только отдать приказ и в душе егерей не шелохнётся ни возмущения, ни сомнений… Но как трудно выдавить из себя эти слова!
А вот пришлось:
– Этого приведите в себя, – кивнул я на парня, – а прочих кончайте.
И приказ был выполнен тут же. Без всякого блеянья про «христианские души» или «негоже раненых убивать».
Оставленный в живых молодчик пребывал, разумеется, в совершенно обалдевшем и невменяемом состоянии.
– Подведите его ко мне! – приказ немедленно выполнили.
Вмазать бы этому гаду по сопатке, чтобы «экстренное потрошение» прошло поэффективней… Удержал меня отнюдь не гуманизм – как брыкнется, болезный, учитывая предыдущий удар прикладом, так и вообще ничего от него не добьёшься в обозримое время.
И так выглядел поганенько – лицо нежно-зелёного цвета и глаза в кучку никак собрать не может…
– Где содержат плененных вами офицеров и солдат? – Я постарался придать голосу как можно больше суровости.
– Только офицеров в плен брали, – выдавил из себя мужик. – А где они – мне неведомо.
– Думаю, что ты врёшь, поганец. Могу ошибаться, но это легко проверить – сейчас мои солдаты начнут твои потроха на шомпол накручивать, тварь. Думаешь, у кого-то рука дрогнет? После того как ты застрелил их товарища? Думаешь, что я тебя пожалею, сука, после того как ты согласился, что меня можно зарезать?! – Я старательно придавал своему голосу истерические нотки. – Да я с тебя, гадёныш, собственноручно кожу сдирать буду, пока не скажешь, где вы пленных держите! Тесак мне!
Егерский унтер, с выражением некоторого неодобрения на лице, всё-таки подал оружие, выдрав его, кстати, из мёртвой руки Кнурова.
На лице «языка» совершенно конкретно читался откровенный ужас. И «поплыл», родимый:
– Не трогайте, всё скажу!
– Давай!
– А не убьёте потом? Что мне будет за помощь? – тут же попытался торговаться «пациент».
– Жить, тварь, будешь. Но на каторге. От виселицы постараюсь тебя избавить, если офицеров спасём.
Подумалось: в штрафбат бы этого хмыря – стрелять ведь умеет… Но до такого нынешняя армия ещё не додумалась.
– Так где пленные?
– Верстах в десяти отсюда, ближе к Смоленску, я покажу дорогу, – засуетился парень. И сомлел. Просто, как в замедленной съёмке, подогнулись у него ноги, и это «туловище» ме-е-едленно опустилось на траву.
