Ни одного вооружённого неприятеля не осталось на русской земле.
Эпилог
– Настя! Скоро твоё сиятельство будет готово? – обозначив стук в дверь, я вошёл в комнату любимой.
То есть в её «будуар», если можно так сказать – в помещение, где зеркала и шкафы, из которых «нечего надеть» и в которые «некуда уже вешать».
Спальня у нас, несмотря на безумную площадь особняка в Гатчине, была одна. Я настоял, а супруга не возражала. И пусть всевозможные условности начала девятнадцатого века идут лесом мимо дверей моей супружеской опочивальни. Графской, между прочим.
Да-да: за пленение Наполеона ваш покорный слуга получил графский титул, чин полковника гвардии и шефство над вновь сформированным лейб-гвардии Сапёрным батальоном, «Георгия» третьей степени, сто тысяч рублей наградных, портрет Александра с алмазами и нехилую такую деревеньку с тысячей душ крепостных под Новгородом.
По завершении войны весной тринадцатого года я по собственной просьбе был уволен из армии. Действительным статским советником, в соответствии с «Табелью о рангах», с правом ношения военного мундира. Да ещё и с обязанностью еженедельно в нём заявляться в расположение подшефного батальона…
В общем, стал не только сиятельством, но и превосходительством…
– Вадик, – улыбнулась мне навстречу любимая, – дай Феденьку покормить. И сразу начну собираться.
Тёпленький комочек, граф Фёдор Вадимович Демидов, сосредоточенно занимался проблемами питания и роста.
Я успел и к рождению Оленьки. Убедил Настю, что ребёнка должна кормить грудью не какая-то кормилица-крестьянка, а родная мама. И что нечего напрягаться по поводу непонятно чего…
Моя старшенькая уже уверенно шлёпала ножками по роскошному паркету усадьбы и потихоньку «шпрехала» на трёх языках.
Честно говоря, бал у графини Орловой, на котором собирался быть сам император, меня не волновал абсолютно, но показаться на нём с супругой – просто обязательно.
Настя сама не особенно любит такие визиты, но второй раз подряд отмазываться: «Жена занедужила», – несерьёзно.
Я, кстати, впервые за три года отправляюсь на подобное мероприятие не в совершенно «скукоженном» состоянии: неделю назад Наполеон отбыл во Францию.
Ну и пусть дальше с ним разбираются англичане и его ближние соседи…
– Вадим, смотри!
Да, мой сынулька улыбался! Впервые. «Желудочная улыбка», как это называют медики: ребёнок, насосавшись материнского молока, впервые выказывает эмоции…
Оба моих счастья улыбались, да и я сам почувствовал, что ещё немного, и проглочу собственные уши.
– Ваше сиятельство… – пробасило от двери…
– Тихон! Ещё раз назовешь меня сиятельством – уволю! Мы – боевые товарищи, ты понял?
Понятно, что никуда я своего «Планше» не выгоню, но он ведь давно уже член семьи, сколько можно?..
Имеет вольную, но всё равно остался. Безотлучно находился при нашей Оленьке, чуть ли не с самого её рождения.
И сам, кстати, женился на Настиной горничной – у них теперь тоже дочка подрастает, наша крестница…
Именно Тихон мою дочу за ручку вёл, когда графиня Ольга Вадимовна свои первые шажки делала.
Господи! Да я бы сам с таким вниманием к собственному ребёнку не относился.
Это просто что-то с чем-то – просто «клуша». В хорошем смысле: боготворит наших деток, да и Настёну мою… И меня до кучи…
А почему?
Совершенно никакой логике не поддаётся.
Ну и кому ещё доверить своих детей, как не Тихону с Егоркой? Правда, казак вернулся в усадьбу вместе с Сергеем Васильевичем после того, как тесть погостил у нас с месяц. Ну и правильно, наверное: совсем одиноко там старику теперь – мы с Настей и детьми в столице, Алексей в Риге служит, а оставить своё родовое гнездо и переселиться к нам подполковник отказался категорически. Но обещал заезжать почаще…
– Забирай, Тихон! – супруга протянула моего наследника слуге, и тот принял сопящий свёрточек чуть ли не благоговейно.
– Поскучаешь без меня полчаса? – это уже мне.
– А есть выбор? Можешь даже не слишком торопиться – пойду закончу отчёт для Академии.
– Ты у меня просто умница! – Настя нежно чмокнула меня в щёку. – Ступай, я скоро…
Провозилась жена около сорока минут, а мне этого хватило для закладки очередного кирпичика в фундамент будущего российской науки – работы по хроматографии были не только закончены, но и должным образом оформлены. То есть в этом направлении ещё пахать и пахать, но открытие явления состоялось почти на век раньше, чем это случилось в оставленной мною реальности.
А перед этим были опубликованы результаты работ по спектральному анализу, и химики-аналитики получили мощнейший инструмент для своего поля деятельности.
Кстати, первое время после возвращения в науку я посвятил не фундаментальным исследованиям, а решению проблем финансовых. Сначала обратил внимание на динамит, как промышленную, а не военную взрывчатку, и Военное министерство на своих заводах наладило его массовый выпуск. А те, кто занимался добычей всевозможных руд, стали динамит раскупать весьма охотно – одно дело породу кирками долбать, а совсем другое мину заложить, и один взрыв сделает больше, чем полсотни рабочих за день. Процента от прибыли продаж мне уже хватало на достаточно комфортное существование. А уж керосиновая лампа, продемонстрированная самому Александру Павловичу, за год создала мне серьёзную проблему: куда девать деньги?
То есть монополию на производство керосина вместе с рецептурой я отдал казне. Так же, как само устройство лампы. За небольшой процент от прибыли опять же. Не те у меня возможности, чтобы бакинскую нефть добывать, перерабатывать и транспортировать продукт через всю европейскую часть Империи.
Пока дело только налаживалось, но сомневаться в том, что оно сулит баснословные прибыли стране, и мне заодно, не приходилось. Это вам не восковые свечи, которые стоят чёрт-те сколько, и не лучина, которая сгорает за минуты, да ещё и норовит дом подпалить…
Даже сейчас ручеёк золота в мой карман уже перекрывал запросы семьи. Нет, конечно, можно было увешать Настю бриллиантами и прочими изумрудами, как новогоднюю ёлку. Но зачем?
Украшений у неё и от матери доставшихся хватает, да и я периодически что-нибудь презентую…
И вообще супруга не сильно любит по балам разъезжать и нарядами с украшениями перед другими дамами красоваться…
– Вадим! Я тебя жду!
Господи! Какая она у меня красавица! На всей планете нет женщины прекрасней.
И да будут прокляты все, кто попытается нас с ней разлучить. Даже на время…
Но если опять кому-то в Европе не будет давать покоя растущая роль России, и они посмеют переступить нашу границу…
