– Атанас? – неуверенно проговорила Мириам, поглядев на Ивора.
– Он самый, – кивнул ученый. – Разве что не из вашей Ветви. Насколько мне известно, мой кванк из вашей Метавселенной застрял где-то в нетях и еще не выбрался в мейнстрим. Да вы присаживайтесь, побеседуем. В моем лице вас приветствуют и флориане, хозяева Ветви, им тоже любопытно поговорить с вами.
Ивор кивнул Мириам, и они сели в кресла. Златков расположился напротив, сцепив руки на груди, разглядывая гостей умными черными глазами, изредка уходящими в глубины неведомых пространств и как бы задергивающимися шторками непроницаемости. Мириам заерзала под его взглядом.
– Что вы на меня так смотрите?
– Любуюсь, – улыбнулся Златков. – Вы очень красивая молодая особа, и что-то мне подсказывает, что я знаю вашего отца. Не Игнат ли Ромашин случайно?
– Да, я его дочь.
– Рад познакомиться. – Златков перенес взгляд на Ивора. – Ну, а вы сын Жданова, потенциальный оператор, или Тот, Кого Ждут, если верить легендам Древа.
– Почему потенциальный? – пробормотал Ивор. – Стас называл меня оператором…
– Стас – это инк Ствола? Он очень вежливое существо. Если бы вы были оператором реально, вы бы не попадали в разные глупые и опасные ситуации. Не обижайтесь, у вас все впереди. К тому же, если бы вы изначально были оператором, вряд ли зашли бы так далеко, как сейчас.
– Почему?
– Вас бы просто не пропустили. А так как никто не ждал от вас подвигов и не брал в расчет, охота за вами началась только сейчас.
– Понял…
– А каким ветром вас сюда занесло, Атанас? – поспешила Мириам сгладить впечатление от слов ученого, хотя Ивор не думал обижаться. – Что вы здесь делаете, у Меры?
– У кого? – поднял бровь Златков.
– Так назвал Игрока-2 Стас – Мера, от слов «медленный разум».
– Что ж, вполне логично и соответствует тому, что есть. Я же здесь живу по собственной воле уже много лет и занимаюсь всякими-разными исследованиями и расчетами. Благо собеседник у меня – дай бог каждому. Например, я учусь посредством Хроник Мультиверсума изменять его законы через цепочки невозможных состояний. Изучаю архитектонику времени в разных Ветвях Древа. Подхожу к пониманию своего открытия.
– Как это? – удивилась Мириам.
– До сих пор мне была непонятна причина реализации такой мощной энергоинформационной системы, как Ствол–трансгресс.
– Но вы же сами рассчитали теорию временных проколов и построили Ствол!
– Я строил и рассчитывал не то, что получилось на самом деле. Я считал, что обратимость времени возможна, для чего необходимо всего лишь изменить направление изменения скорости фундаментального взаимодействия; к слову сказать, в большинстве Ветвей с планетами и звездами она уменьшается. Но впоследствии выяснилось, что при попытке изменения направления скорости фундаматора я неизбежно должен был наткнуться на встроенный в Древо принцип экономии энтропии, дающий более сложным системам, в том числе биологическим, преимущество перед простыми. А мой хронобур почему-то обошел его!
– И вы только сейчас подошли к объяснению феномена?
– Скажем так: я близок к решению задачи. Вот только описать вам это открытие не смогу, в человеческом языке отсутствуют необходимые понятия.
– Попытайтесь, пожалуйста, – попросил Ивор.
Златков усмехнулся в усы.
– Если говорить совсем просто, то идея трансгресса так сильна, что сама явилась причиной своей реализации. Если чуть усложнить ответ, то мы придем к понятию кейроса.
– Кейрос? – наморщила лоб Мириам. – Это что-то из греческой мифологии…
– Согласно представлениям древних философов о триедином времени, кейрос являет собой процесс образования пространства потенциально допустимых состояний материи, реализуемых разумными системами из некоего Изначального Единого Пространства в с е х мыслимых и немыслимых состояний. Так вот в данной интерпретации идея «струн» информации, пронизывающих Вселенную, есть кейрос, породивший трансгресс. А он, в свою очередь, тесно связан с плотностью вероятности реализации тех или иных событий, которая на разных осях времен – мы говорим: в разных Ветвях – может быть разной. То есть плотность вероятности возникновения трансгресса была такой высокой, что он не мог не реализоваться! Моя идея хронобура лишь ускорила реализацию. Кстати, применение идеи кейроса позволило мне рассчитать и Древо Невозможных Состояний материи, вероятность существования которого не равна нулю. Теперь вам понятно, чем я тут занимаюсь?
Ивор и Мириам обменялись красноречивыми взглядами. Девушка засмеялась.
– Боюсь, мои возможности анализа такой информации довольно низки. Я почти ничего не поняла. Например, что такое триединое время? Это и есть кейрос?
– Триединое время – категорийное понятие. Время бывает абсолютным, многомерным, относительным и мнимым. Древо Времен реализует лишь относительные времена, «сдвинутые» друг относительно друга на определенный квант-угол. В рамках этой данности нет ни абсолютного будущего, ни абсолютного прошлого, а передача причинных взаимодействий осуществляется посредством «вмороженных» в Мультиверсум законов. Древо Невозможных Состояний должно жить в потоках мнимого времени, ограниченных эквивременными поверхностями. Абсолютным же временем может пользоваться только Абсолют, то есть Творец. Хотя и абсолютное может иметь какие-то градации. Я еще работаю над этими вопросами.
– Спасибо за разъяснение, – с иронией поклонилась Мириам.
Златков остался сосредоточенно-спокойным, глянул на задумавшегося Ивора.
– Вас что-то беспокоит, оператор?
Молодой человек очнулся, по губам его скользнула улыбка.
– Я вспомнил аксиому земной журналистики: обращайся к собеседнику как к умному человеку, но не забывай, что он идиот. Наша беседа проходит примерно в этом ключе.
Улыбнулся и Златков.
– Пожалуй, это слишком самокритичное заявление. Надеюсь, вы меня поняли.
– Не всё.
– Я тоже не всё, – призналась Мириам. – Не понимаю, как вообще можно рассчитывать то, чего не может быть в природе.
– Природа – если иметь в виду Большую Вселенную – реализует в с ё! Физика невозможных состояний описывает состояния, невозможные лишь с точки зрения законов Древа Времен. Где-то существуют миры, где эти состояния – объективная реальность. В них нет ни времени, ни пространств, но обязано быть нечто, их заменяющее.
– Что?
– Ну, скажем, поля семантико-этических дилемм или объемы коэффициентов отображения Абсолюта. И так далее.
– Сдаюсь! – подняла вверх руки Мириам. – Мои мозги начинают плавиться. Давайте поговорим о чем-либо другом.
– Пожалуйста, – пожал плечами Златков. – Может быть, вы голодны? Можем пообедать.
