— Ты за это ответишь! Все равно отвечать придется! Страшная кара падет на того, кто осмелится!.. Это кольцо… — Он орал еще что-то, но я уже не слушал его сиплого бормотания.
Сдавленный чудовищной силой, слухач выглядел жалко. Какое-то время он пытался бороться, понимая, что, не выполнив поручения, рискует своей головой, но вихрь синего пламени, вырвавшись за границы моего круга, окутал его, придавил к земле.
Буквально через мгновение с легким хлопком пламя исчезло вместе со слухачом.
Я вытер обильно струящийся по вискам пот, хотя в рубке было довольно прохладно, и всмотрелся в индикаторы пульта — все шло нормально. Схватка со слухачом не повредила работе машин.
Итак, впервые я поступил по-своему, не вняв совету Сейроса. Я вновь воспользовался кольцом и сделал это сознательно, направив его темную силу против того, кто его создал. Раз уж я не могу избавиться от кольца, в трудные минуты я решил его использовать, что бы там ни говорил Сейрос. Главное — не делать этого слишком часто и ни в коем случае нельзя пользоваться кольцом для себя лично.
Только против созданий тьмы. Почему Сейрос хотел мне это запретить?
И неожиданно понял: сомнения по поводу Сейроса появились у меня именно сейчас, после того, как я во второй раз воспользовался кольцом… Прежде чем вновь прикоснуться к этой страшной и темной силе, я должен узнать о ней все!
На этот раз я действовал осторожнее, стараясь избегать зон памяти, прикрытых слишком сильными болевыми заслонами, предпочитая довольствоваться разрозненными осколками сведений, чаще всего не складывавшихся в целую картину.
Далеко не сразу удалось нащупать сведения о самом кольце, но кое-что я все-таки понял. Выпуская на свободу его силу, я каждый раз нарушал равновесие, словно спускал с цепи разъяренного пса… Рано или поздно освобожденное зло, совершив круг, вернется обратно и обрушится на любого, кто окажется рядом, кто хоть как-то будет связан со мной — на них в первую очередь… Меня самого какое-то время будет оберегать чудовищная сила кольца. Но чем туже завернется пружина — тем беспощадней, убийственней окажется удар расплаты. Сейрос хотел уберечь меня от этого — но я поступил по-своему и ничего не собирался менять.
Мне не удастся держать под уздой безмерную силу кольца. Уже сейчас невозможно определить, сам ли я принимаю важные решения или мое сознание давно находится под контролем этой медной вещички.
После второго пробуждения теплота в кольце сохранялась намного дольше.
Оно еще и сейчас оставалось живым, чуть заметно пульсируя у меня на пальце и как бы напоминая, как бы шепча мне на ухо: «Только скажи… Только скажи…»
Любое взаимодействие между нами укрепляло незримую связь, и если я немедленно не остановлюсь, кольцо подчинит меня полностью. Оно будет подстерегать каждое мое невысказанное желание, мелькнувшую мысль, смутное недовольство кем-нибудь… Для того и был преподнесен мне этот сомнительный дар.
Существовало одно-единственное место, где я мог избавиться от него раз и навсегда. Место, в котором меньше всего желали моего присутствия. Место, где можно погибнуть, но не дать сделать из себя раба.
Оно называлось Темной зоной, и вопреки воле Аристарха, вопреки всем усилиям его прислужников, корабль, которым я управлял, стремительно проваливался в темную дыру, ведущую в этот таинственный и страшный мир.
Чтобы составить какой-то план действий и не погибнуть на самых первых шагах, когда я буду слишком уязвим и беспомощен в мире Адры, к которой теперь я так стремительно приближался, мне нужна была информация.
Я выяснил во время поединка со слухачом немало нового, хотя и оплатил эти знания дорогой ценой. Темное воинство узнало о моем решении и наверняка сумеет подготовиться, прежде чем нанесет следующий, гораздо более точно рассчитанный удар. То, что им приходится тщательно взвешивать свои действия, оценивать каждый мой встречный шаг — в этом я больше не сомневался.
Так, значит, я был воином третьей ступени… Так, значит, только моя рука способна коснуться страшного оружия архов, скрытого в замке света… Рука того, кто постиг тайную науку, кто был левраном и навсегда запомнил вкус чудовищного эликсира…
Вот почему они меня так боялись и стремились подчинить своей власти.
Сейчас, собственными усилиями расколов информационное поле, я узнал достаточно, чтобы понять: ключ ко всему находится на Адре.
Дисплей с клавиатурой для ввода данных в центральный путерасчетчик возвышался над пультом и словно усмехался мне в лицо. Словно спрашивал, хватит ли у меня мужества начать новый затяжной виток борьбы, на котором я, скорее всего, погибну. Ведь в тот, первый раз, ступив на дорогу деймов, я, в сущности, проиграл, так и не получив сил, достаточных для победы, остался вечным изгнанником. Меня вышвырнули обратно в мир людей, запретив возвращаться, и вот теперь я снова лезу на рожон.
Зачем? Что так притягивает меня туда? Неужели всего лишь воспоминание об утраченной свободе? Я чувствовал, что все гораздо серьезней. Слишком серьезно для того, чтобы оставить мне шанс победить в новой схватке.
«Не поздно ведь еще отказаться — никто об этом даже не узнает. Нужно лишь вернуть программу в прежнее состояние, изъять из машины новые координаты, пока она не успела приступить к выполнению самой операции выхода, — это еще возможно.
А потом со своим кольцом, с заключенным в нем безмерным могуществом, ты сможешь выбирать дороги народам. Само существование Комора будет зависеть только от твоего желания». Я узнал стиль этих фраз. И, чтобы покончить с искушением, направился к выходу из рубки, преодолевая сопротивление невидимой силы — словно шел навстречу плотному темному ветру.
Часть вторая
СВЕТОЗАР
Глава 1
Лан Брэк стоял на окраине поселка, облокотившись на полуразрушенный забор, и смотрел на заходящее солнце. Он мог стоять здесь год или два, ничего бы не изменилось.
Красное солнце висело у горизонта. Его нижний край утонул в холодных далеких песках пустынного пространства, протянувшегося во все стороны от поселка на многие тысячи километров.
Солнце висело в этом месте всегда, во всяком случае все то время, что Лан себя помнил. Правда, астроном говорил, что какое-то не видимое глазу движение все-таки происходит, но Лан ему не верил. Он давно уже не верил тому, что говорили ученые, обманувшие их во всем. Обманы копились, наслаивались друг на друга, отравляя саму надежду на изменение их скудной, тоскливой жизни.
Казалось, ложь пропитала этот мир насквозь. Все здесь выглядело не тем, чем было на самом деле. Под ровными песками пустыни скрывались бесчисленные каверны, соединенные в запутанный лабиринт, уходящий в глубины земли. Скалы, более легкие, чем вода, плавали на поверхности моря. Озера, манящие путника прохладой, скрывали в своем отражении лишь мертвый блеск вулканического стекла, а рощи, такие привлекательные издали, чаще всего оказывались вблизи ржавыми остатками неведомых древних механизмов.
