— Я-то здесь при чем?
— Ты можешь изменить положение вещей.
— Каким образом?
— Борьба Равновесий в Солнечной системе сказывается уже на уровне физических законов, ведет к множественным разрывам пространства-времени. «Волки» и «волчицы» слишком часто локально изменяют временные соотношения, из-за чего увеличивается количество «хроноязв» и что в конечном итоге ведет к потере полного контроля над ситуацией.
— Разве я могу что-либо изменить?
— Решение достаточно простое: надо изменить милиссы эвменарха Равновесия-А и маршалессы Равновесия-К. Разделение одной службы на две ветви было ошибкой. Тебе вполне по силам сделать так, чтобы господин Юхамма не разошелся с женой в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году.
Стас недоверчиво усмехнулся.
— Вы переоцениваете мои возможности.
— Зато ты их явно недооцениваешь. Тебе ведь передали достаточно значительный объем необходимой информации.
Стас замедлил шаг, размышляя об услышанном. Остановился.
— Необходимой для чего?
Остановился и «заместитель главы администрации Создателя», оглядываясь.
— Ты еще не догадался?
— Нет, — помедлив, покачал головой Стас.
— Что ж, у тебя пока есть время для анализа происходящего. Мой тебе совет, невыключенный: ищи друзей и меняй реальность.
— Но ради чего я должен это делать?! — не выдержал Стас. — Я не стремлюсь к власти, мне не нужно бессмертие, я хочу только спасти свою невесту! Ради чего я должен рисковать?
— У меня есть ответ на этот вопрос, но я хочу, чтобы на него ответил ты сам. Когда созреешь. Прощай.
Дервиш кивнул и зашагал по бесконечной дороге, снова сцепив руки за спиной, как никуда не спешащий прогуливающийся человек. Станислав остался на месте с прижатыми к груди кулаками. Очнулся, догнал, чуть забегая вперед.
— Но если вы все знаете и все можете, почему не хотите нам помочь? Ведь есть же у вас какой-нибудь спецназ?
— Конечно, есть, — лукаво покосился на Панова Дервиш. — Этот спецназ называется «совесть». Совесть. Высшая этика.
Станислав стушевался, некоторое время шел молча, споря сам собой и злясь, что не находит подобающих случаю аргументов. Сказал наконец:
— Почему вы уверены, что я справлюсь?
— А я вовсе не уверен, — со странной улыбкой сказал Дервиш. И исчез.
А Панов остался стоять с ощущением пощечины, пока не налетел на него огненный дракон — страж этого мира — и не заставил бежать к родным берегам, в Солнечную систему, где он вспомнил, что друзья ждут его в «хрономогиле».
* * *
Проспал он чудовищно много — около четырнадцати часов, прежде чем сторож организма спохватился и разбудил его. Открыв глаза, Стас вспомнил, кто он и где находится, однако встал не сразу, переживая поднявшуюся было в душе бурю чувств. Он не знал, что делать, где искать Вадима, Диану и Дарью.
На Земле их не оказалось.
Панов использовал все свои вновь приобретенные знания, чтобы втайне от обоих Равновесий отыскать друзей, двое суток рыскал по Москве «родной» реальности, проник в секретные подземелья РА и РК, пообщался с компьютерами «волчиц» и «волков», но никаких следов Дианы, Дарьи и Вадима не обнаружил. В этом времени их не было, и, судя по переговорам разведслужб Равновесий, беглецов продолжали искать в других временах.
Тогда Стас нагло пробрался в бункер «волчиц», нейтрализовал охрану хронотранса — абсолютника здесь никак не ждали — и направился в «хрономогилу», где была родина Дарьи-два. Однако и там девушку, а также капитана с подругой — агентом Ди отыскать не удалось. Ни на Ганимеде, ни на других планетах «тающей» Солнечной системы, ни на Земле их не было.
Потратив еще трое суток на их поиски, Панов устал так, что вынужден был дать себе отдых. Вернувшись в «хрономогильную» Москву, темп жизни которой замедлялся буквально на глазах, он зашел в первую же попавшуюся гостиницу, мысленным усилием подчинил волю администраторши, не спросившей в результате ни документов, ни фамилии, получил ключ от двухместного номера на пятом этаже и рухнул на кровать, не раздеваясь. Сон упал могильной плитой…
Решение пришло, как всегда, робким вопросом самому себе: почему бы не поискать агентов СТАБСа? Того же чисбу, охотившегося за беглецами с упорством машины. Вполне вероятно, он настиг убегавших и захватил всех троих.
Полежав еще немного на холодной кровати (температура в номере не поднималась выше пятнадцати градусов, батареи не грели, а одеяла не согревали), Стас принял окончательный план действий и наконец поднялся.
Почистил зубы, умылся, разглядывая отросшие усы и бородку, вознамерился было сбрить их или хотя бы подровнять, но вспомнил, что он не в командировке и бритвенных принадлежностей не имеет. Махнул на свой вид рукой: таким его узнать было трудно, а то, что ему удастся уклониться от встреч с командами «волков» (с ликвидаторами Теодора, например) и «волчиц», рыщущих по всем временам в поисках абсолютника, никто не гарантировал.
Не выходя из гостиницы, Стас провел сеанс медитации и начал копаться в эйконале в поисках средств связи с агентурой СТАБСа, потом вспомнил о модем-ключе Дианы. Достал золотую пластинку, с помощью которой встретился с Дервишем, но сразу инициировать ее не стал. Для встречи с инспекторами СТАБСа необходимо было подготовиться и предложить им что-то в обмен на свободу друзей, а так как предлагать, кроме себя самого, было нечего, Стас решил прежде все же добраться до Знаний Бездн, переданных ему инбой Цальгом, и попытаться их освоить. Только в этом крылся реальный шанс остаться в живых и выручить Дарью.
Первые попытки прорыва в глубь собственной психики ни к чему не привели. Бездна чужого сакрального опыта сопротивлялась проникновению в нее потока любопытства и воли человека, как сопротивляется броня танка на попытки пробить ее снарядом или ракетой. Однако Стас был настроен решительно, подключил к своему сознанию внутренние резервы, а по сути — знания инбы, и наконец добился своего.
Удар по всей сфере сознания, по чувственному миру был силен и непередаваемо жгуч!
Стас едва не закричал от хлынувшей в голову плотной «раскаленной» лавы информации, в которой невозможно было разобраться непосвященному, и лишь опыт борейца Цальга, адаптивные возможности которого превосходили возможности человека, помог Стасу не раствориться в потоке невероятных, невозможных, парадоксальных, экзотических, жестоких и одновременно непередаваемо прекрасных ощущений, сопровождавших взрыв, оседание и упорядочивание активированных знаний в голове.
Передать словами свое состояние Стас бы не смог, да и не пытался.
Он стал бесплотной пустотой и в то же время сверхплотной черной дырой, льдом и пламенем, элементарной частицей и всей Вселенной сразу!
Он ощущал себя безмерно малым и безмерно великим, мог свободно проникнуть в центр любой звезды и, наоборот, покатать ее в руках, как теннисный шарик, мог взглядом заморозить океан планеты и дыханием растопить все ее льды. В конце концов он мог окинуть полем сверхзрения чуть ли не все Мироздание, оценить его непрерывное живое кипение и сравнить с Замыслом Создателя, который вдруг стал ему понятен.
