— Будь осторожен. Надеюсь, в долгу перед тобой не останусь.
— Пустяки, мастер, не бери в голову. Зачем же тогда друзья, если не рассчитывать на их помощь? Короче, я тут еще пошукаю Варвару, поспрашиваю кое-каких знакомых, может, что и надыбаю. В любом случае жди звонка.
— Спасибо, дружище. До связи.
Северцев хотел повесить трубку и увидел стоящую в дверях Бориславу. Смущенно встал.
— Извините, что разбудил. Я тут хозяйничаю…
— Не стесняйтесь. Хотите, я сварю кофе?
— Пожалуй, — согласился Олег. — К сожалению, нам надо собираться. Вы делайте кофе, а я пока разбужу мою Ладушку.
— Сопит ваша красавица вовсю, так в одной позе и лежит, — улыбнулась Борислава.
Он вышел, подумав, что эта женщина — настоящее сокровище, еще не оцененное как следует мужиками. Ничего не спрашивает, не сердится, приветливая, заботливая — чего еще надо? Хорошая у Веры подружка, тут она права.
Лада проснулась от одного прикосновения, раскрыла глаза, поднялась на локтях.
— Пора вставать?
Северцев от неожиданности рассмеялся.
— Ты всегда так просыпаешься?
— Как?
— Как двигатель автомобиля? Повернули ключ — он завелся.
Девочка улыбнулась.
— Мама так приучила. Ничего про нее не слышно?
— Пока ничего, — вздохнул он. — Однако мы еще не все возможности исчерпали. Вставай, умывайся, одевайся. Еще очень рано, но здесь мы, к сожалению, больше находиться не можем.
— Хорошо, дядя Олег.
В гостиной зазвонил телефон.
Северцев подхватился с кровати, на краешке которой сидел, выскочил из спальни. Борислава уже подняла трубку, прислушалась, дважды сказала «алло» и с недоумением посмотрела на Олега.
— Странно, гудки…
Северцев почувствовал укол тревоги. И тотчас же пропел короткую мелодию мобильник. Он включил телефон.
— Уходите! — проговорила трубка голосом Николая. — Подъехал джип, в нем четверо малосипатичных парней в камуфляже. Выходят. Могу задержать на несколько минут.
— Не надо, — быстро сказал Северцев, — мы успеем. Спасибо за помощь. Я вам еще позвоню.
Из спальни вышла Лада, полностью одетая, глаза ее были полны печального понимания.
— Они нашли нас?
— Похоже, что так. — Северцев повернулся к Бориславе. — Простите нас, но нам нужно срочно уходить.
— Даже кофе не успеете попить? — огорченно проговорила женщина.
— Не успеем. Если к вам заявятся представители власти, ну, там, милиция или сотрудники спецслужб, скажите, что мы у вас не останавливались.
— Но…
— В крайнем случае, скажите, что мы заходили вчера вечером, поужинали и ушли. Куда — вы не знаете. Хорошо? Это очень важно!
— Хорошо, — покорно кивнула Борислава, сбитая с толку.
— Прощайте, и огромное вам спасибо за приют.
— Спасибо, — прошептала Лада.
— Не за что.
Северцев взял девочку за руку, и они, не оглядываясь, зашагали к двери. Убедились, что за дверью никого нет, вышли. Дверь закрылась за их спинами.
Северцев остановился на лестничной площадке, услышал щелчок домофона — кто-то вошел с улицы в подъезд — и повел дочь Варвары на этаж выше. На четвертом этаже остановился, поправил перстень синхрона, сказал почти беззвучно:
— Куда направимся? Есть два варианта: в «хронохвост» Москвы и в «хронохвост» Астаны. Оба, к сожалению, небезупречны. Был бы у нас запасной тайник…
— У мамы есть такой тайник, она говорила — на крайний случай.
— Что же ты раньше не сказала?
— Но ведь крайнего случая не было? — простодушно обронила Лада.
Северцев крякнул, увидел задрожавшие губы девочки, поспешно согласился:
— Конечно, не было. Где находится этот ваш тайник?
— На черном трафике, это усадьба Львова…
— Какого Львова? Впрочем, потом выясним. Координаты выхода знаешь?
— Черная ветвь, Евро-Азиатский такантай, Россия, Торжок один-один-три, долгота… широта… усадьба Никольское-Черенчицы…
— Понял, ну у тебя и память! Поехали в усадьбу. Ты первая.
Девочка кивнула и исчезла.
Северцев прислушался к топоту и голосам, доносившимся с площадки второго этажа, мысленно попрощался с преследователями и включил синхрон.
Николай Александрович Львов, известный русский архитектор, родился в тысяча семьсот пятьдесят первом году. Строительство усадьбы в Никольском он начал в тысяча семьсот восьмидесятом году, после женитьбы на Марии Дьяковой. Старый господский дом, в котором родился сам Львов, был деревянным, неказистым, и на его месте архитектор построил трехэтажный кирпичный, в стиле зрелого классицизма, с четырехколонными портиками.
Длинный склон холма, на котором стояла усадьба, Николай Александрович избрал для разбивки парка. Выше его был посажен вишневый сад, а ниже разбит каскад прудов.
Позади главного строения хозяин устроил погреб-грот, сложенный из валунов, который сохранился вплоть до начала двадцать первого века, как и каменная кузница неподалеку.
Похоронен Львов был здесь же, в Воскресенской церкви, созданной по его же проекту. Эта маленькая церквушка-усыпальница хорошо вписывалась в окружающий ландшафт усадьбы, в чем Северцев убедился сам после часовой экскурсии по имению. Историю же появления усадьбы рассказала ему Лада, запомнившая рассказ мамы. Самым же главным открытием для Северцева оказалось родство Варвары с хозяином усадьбы: Николай Александрович был ее прапра… дедом по материнской линии. Вот почему она избрала его усадьбу в качестве секретного убежища, зная ее историю, местоположение и внутреннее убранство.
Конечно, здание — левое крыло главного корпуса, правое архитектор так и не достроил — вблизи имело запущенный вид, все-таки это был «хронохвост» реально существующего дома, но издали оно и здесь смотрелось великолепно, а вместе с парком представляло красивый архитектурно-ландшафтный ансамбль, которым можно было любоваться долгое время.
Лада бывала здесь с матерью дважды, поэтому после прогулки вокруг усадьбы сразу повела гостя к погребу, внутри которого Варвара устроила жилой уголок. Северцев был готов увидеть стандартный набор для временного проживания: матрасы, одеяла, кое-какие необходимые вещи, — но обнаружил самый настоящий номер гостиницы, хотя стены его действительно были сложены из гранитных валунов.
Здесь имелось все, что могло пригодиться путнику для полноценного отдыха, исключая разве что телевизор. В погребе, похожем на грот, стояли две кровати, стол, три кресла, шкаф, стойка бара, холодильник и компьютер. Под потолком помещения висела люстра, а над кроватями на стенах были укреплены бра в форме цветков лилии. На полу лежал толстый, пушистый, белый ковер. Довершали убранство «грота» гобелены на стенах. Сразу было видно, что уют здесь создавали женские руки.
