— Промежуточная ступень, — пояснил проводник, одаривая спутника рассеянно-изучающим взглядом; судя по всему, он уже видел Северцева в стане своих сотрудников и не сомневался в его выборе.
Разочаровывать его Олег не стал.
Один за другим они вышли из бетонного склепа в коридор, такой же серый и унылый, миновали ряд дверей и остановились перед белой дверью с круглым, как иллюминатор, оконцем. Ахмад приблизил лицо к окну, и дверь тотчас же медленно отошла в глубь следующего помещения.
Судя по стеллажам и штабелям ящиков разной формы и цвета, это был склад. Гостей встретил человек-шкаф с равнодушным лицом, вооруженный автоматом.
— Упаковка П1, — сказал Ахмад. — Два комплекта.
Страж склада набрал какой-то шифр на клавиатуре компьютера, стоящего на столике за дверью. Где-то с лязгом заурчал эскалатор, раздались голоса, шаги, из-за стеллажей появился еще один великан, похожий на первого сонным видом. В руках он нес две красные сумки.
— Открой, — велел Ахмад.
Кладовщик с треском потянул «молнию» на сумке, достал оттуда блестящий серебристый комбинезон, прозрачный шлем и ранец.
— Это «Стриж-М», — сказал экзарх. — Используется космонавтами при аварийных спусках, снабжен новой системой жизнеобеспечения. Запаса воздуха в баллоне хватает на четыре часа работы в космосе.
— Я уже видел такой в Звездном городке.
— Вряд ли, это весьма секретная техника. Надевайте.
Ахмад отцепил конвосинхрон.
Северцев с недоумением перевел взгляд со скафандра на проводника.
— Зачем? Мы собираемся прогуляться по космосу?
— Угадали. Я просто хочу показать вам масштабы нашей деятельности в Солнечной системе.
Северцев хмыкнул, не зная, как отнестись к идее экзарха. Тот не обратил внимания на его колебания, начал натягивать скафандр. Олег вспомнил предупреждения своего первого синхрона о необходимости защиты при выходе на нижние регистры «оси S». Оказывается, такая защита существовала. Судя по словам экзарха, СКонС имела в своем распоряжении все технические новинки, изобретенные людьми, и скафандр «Стриж-М» представлял собой лишь одно из устройств защиты, причем, может быть, не самое надежное.
Ахмад наконец бросил на спутника предупреждающий взгляд. Он явно не привык, чтобы ему возражали. Северцеву ничего не оставалось, как начать одеваться. Он действительно не раз бывал в Звездном, куда его приглашал приятель отца, инженер-испытатель, и даже примеривал скафандр. Поэтому выданный ему комплект надел достаточно быстро, оставив на голове дугу с наушниками — часть конвосинхрона. Проверил поступление кислорода, обдув лица, шеи и включил рацию — все работало.
Ахмад снова нацепил на руку спутника наручник, пристегнулся сам.
— Не пытайтесь бежать, — предупредил он. — Во-первых, это опасно для жизни, можно легко затеряться в скалах или порвать скафандр. Во-вторых, наша служба контроля работает во всех регистрах и на всех ЕS-трафиках.
Северцев промолчал.
Ахмад захлопнул забрало шлема, включил синхрон.
Наступила темнота… знакомая невесомость… удар, сотрясший все тело, от пяток до макушки… тело вытянулось километровой струной, стянулось в точку…
Свет!
Северцев невольно заслонился ладонью от брызнувшего в лицо яркого света. Однако стекло шлема тут же потемнело, защищая глаза владельца, и серебристое сверкание как бы отдалилось, померкло. Олег повертел головой, осматриваясь, и по легкости в теле — сила тяжести в этом мире была в несколько раз меньше земной, — а также по угловатым формам скал и по угольно-черным теням сообразил, что синхрон перенес обоих «космонавтов» на Луну.
Черное небо с бесчисленными, яркими, немигающими звездами, огненная дыра с четкими краями — Солнце, близкий горизонт, невысокие с виду скалы и горные стены. Да, это несомненно была спутница Земли. Вот только где сама Земля?
— Мы на обратной стороне Луны, — раздался в наушниках голос Ахмада. — Бассейн Эйткена, отрог Клементина. Здесь у нас база.
Северцев поискал глазами какое-либо сооружение или хотя бы вход в пещеру и внезапно обнаружил неподалеку торчащую из каменистой низинки наискось к небу бело-серебристую толстую трубу.
— Это она?
— Нет, это остатки разбившейся тридцать с лишним циклов назад советской ракеты. СССР тогда пытался опередить США в освоении Луны, но попытка не увенчалась успехом.
— Я об этом ничего не слышал!
— Никто ничего не слышал. О запуске знали только специалисты. Но мы не могли допустить, чтобы в то время люди узнали о давно освоенной Луне. Точка посадки случайно совпала с местом расположения нашей базы…
— Понятно. Экипаж погиб?
— Экипаж состоял из одного человека. Возвращение на Землю не входило в цель экспедиции.
— Не верю.
— Это ваша проблема.
— Почему же вы не сбили американские модули?
— Потому что американцы на Луне не были вообще, — усмехнулся Ахмад.
— Но есть фильмы, фотографии… они привезли образцы грунта…
— Образцы были взяты с помощью автоматических зондов. Все остальное — мастерская подделка. Если бы американцы действительно смогли сесть на Луну, они бы повторили это не один раз и уже давно имели бы здесь поселения. Но этого, к нашему облегчению, не случилось.
Помолчали.
— А гибель автоматических зондов, посланных Россией к спутникам Марса, случайно не ваших рук дело? — спросил Северцев.
— Наших, — равнодушно подтвердил экзарх. — На Фобосе находилась резервная станция слежения за пространством, и ее обнаружение не входило в наши планы.
— Значит, все неудачи отечественной космонавтики можно списать на СКонС?
— Ну, не все, конечно, но многие. В связи с технологическим рывком в конце девяностых двадцатого века и начале двадцать первого нам пришлось перенести кое-какие базы и подкорректировать развитие науки и техники.
— Это как?
— Вырастить особое поколение ретроградов, не допускающих даже мысли об ином устройстве мира.
— Так называемые «борцы с лженаукой»?
— Они в том числе. Итак, это Луна, первая ступень внешнего контроля земного социума. Идемте дальше.
— Почему здесь не видно… — Северцев чуть не проговорился, вспомнив о прозрачно-туманной башне. Поправился: — Это «хронохвост» Луны или ее реальная матрица?
— БМГ, — коротко ответил Ахмад.
В глазах потемнело: включился синхрон.
Через несколько мгновений тьма сменилась крылом света, но уже неяркого, палевого, сумеречного.
Они оказались на дне глубокой воронки, усыпанной крупным песком цвета жемчуга. Края воронки поднимались аж до размытого нечеткого горизонта, и, только приглядевшись к пейзажу, Северцев понял, что воронка — иллюзия, созданная сильнейшей рефракцией атмосферы этого мира. Сила тяжести и здесь была меньше земной, но всего в три раза, а небо представляло собой слоистую пелену с красновато-жемчужным отливом. И еще здесь было очень жарко, что чувствовалось сразу, несмотря на включившуюся систему охлаждения скафандра.
