Суть эксперимента сводилась к запуску в лоб «теннисному мячу» куттера с «малым паньтао», инк которого должен был включить установку спустя рассчитанное по относительной скорости «мяча» и куттера время.
Все так и произошло.
Куттер набрал скорость в два километра в секунду (относительно «мяча»), догнал бликующее «сферозеркало», за которым, как привязанный, следовал в ста километрах «Мощный», и нырнул в зеркальную поверхность, как в воду.
Включился таймер.
Глубокая тишина, царившая в эфире и на кораблях погранфлота, нарушалась только голосом инка, отсчитывающего секунды. Прошла минута, другая, пятая, десятая. Куттер со «змеёй» «паньтао» давно должен был не только достичь центра «теннисного мяча», но и пересечь его весь, однако ничего не происходило, «мяч» продолжал мчаться к Нептуну с его спутниковой семьей как ни в чем не бывало, куттер не показывался, и стало ясно, что результатов испытаний придется ждать шесть суток — именно с такой временной задержкой реагировал «мяч» на воздействие извне.
Правда, среди специалистов начался спор, все ли шесть суток надо ждать или меньше, так как куттер должен был достичь центра «мяча», а не пройти его насквозь. Затем спор начался и по поводу — есть ли у «сферозеркала» центр, поскольку оно только с виду имеет определенный пространственный объем, а внутри — многомерный континуум с двумерным временем и отрицательной массой и энергией. Спорили долго, приводя множество аргументов «за» и «против», с нетерпением ожидая реакции «мяча» на пуск «паньтао», но Кузьма в этих спорах не участвовал, пребывая в странном заторможенном полусонном состоянии, не затрагивающем эмоциональные центры. Видимо, организм сам решил восстановить утраченное душевное равновесие и запасы психической энергии, израсходованные на поиск решения проблемы «зеркал», не затрагивая сознания.
«Теннисный мяч» достиг орбиты Нептуна, и его траекторию снова пришлось корректировать, отклонять испытанным способом — с помощью высокочастотных ТФ-антенн, чтобы он не задел Тритон с «Потрясателем Мироздания», к которому люди в спешном порядке прокладывали новую шахту.
«Паньтао» сработал на третьи сутки после проникновения в глубины «сферозеркала».
Ажиотаж вокруг эксперимента несколько поутих, и за «мячом» следили только автоматы да операторы систем наблюдения. Все произошло настолько быстро — в течение нескольких секунд, что руководители испытаний не успели собраться по тревоге у виомов обзора и вынуждены были изучать процесс в записи.
Гигантский зеркальный шар внезапно засиял изнутри, превращаясь в красивую опаловую каплю, в драгоценную жемчужину, затем растрескался на сегменты, превратился в ажурный многогранник и стянулся в немыслимо яркую точку. «Теннисный мяч дьявола» исчез! И тут же вырос из точки снова, будто кто-то одним усилием надул воздушный шар! А приборы зафиксировали скачок температуры — как в пространстве вокруг «мяча», так и внутри земных аппаратов, сопровождавших «мяч». Причем скачок этот был мгновенным и наделал немало бед в радиусе двух тысяч километров от «сферозеркала».
В зону «вакуумного вымораживания» попали все зонды и два «пакмака» с исследователями, превратившиеся в лед с температурой минус двести семьдесят три градуса по Цельсию! Не помогли ни экраны, ни полевая защита, ни отопители, поддерживающие внутри кораблей комфортную температуру. Удар отрицательной температуры был слишком быстрым и мощным, что говорило о фундаментальности явления, затронувшего внутриядерные процессы. Даже воздух внутри коггов и бижо-комплектов мгновенно осел ледяной пленкой на стенки отсеков и одежду людей, а сами они превратились в ледяные статуи, не успев осознать, что произошло.
Правда, впоследствии все двадцать человек удалось разморозить и оживить, кроме одного, упавшего на пол отсека и разбившегося на куски, медицина уже имела опыт погружения людей в анабиоз посредством сильного охлаждения и обратного размораживания. Однако в тот момент все были потрясены случившимся, в том числе и Кузьма, вплотную подошедший к разгадке явления, но не успевший сделать последний шажок.
Спейсер «Мощный» уцелел только благодаря тому, что в момент «антивзрыва» «сферозеркала» выполнял маневр на расстоянии двух тысяч километров от «мяча» и в зону вымораживания не попал. Вернее, задел ее край, и температура внутри него понизилась всего на тридцать градусов, что тем не менее едва не породило панику среди специалистов и ученых, находившихся на борту.
Несколько раз просмотрев видеозапись «антивзрыва» и проанализировав записи приборов, Кузьма уединился в каюте, не отвечая на предложения встревоженного его поведением Хасида спокойно посидеть и во всем разобраться. Полдня он провел в полной прострации, ни о чем не думая, а потом, не говоря никому ни слова, включил тайф и переместился на Марс. В Патфайндере взял флейт и направился в горы Баунти, где на одном из перевалов дед Филипп много лет назад соорудил нечто вроде отшельнического бунгало.
О том, что своим поступком он подставляет Ходю, отвечающего за его охрану, Кузьма не подумал. Ему было все равно, что о нем подумают друзья. Жить не хотелось. Себя он презирал, виня во всех бедах. В глаза Кати и друзей было стыдно смотреть. Он не знал, что делать, и впервые в жизни, оставшись один, закурил кайфьянос.
Глава 13
ВОЙНА ОПРЕДЕЛЕНИЙ
Где-то далеко-далеко хрустальным голоском прощебетала птица…
Юэмей открыла глаза, и тотчас же в спальне засветился нежным розовым светом потолок, превратился в голубое небо с легкими облачками, край которого налился золотистым свечением встающего солнца.
— Доброе утро, — раздался приятный голос домового.
— Доброе утро, — отозвалась женщина по-китайски.
Она лежала посередине огромной кровати с раскиданными по ней подушками.
Одна.
Вставать не хотелось. В голову поползли вредные мысли. Она представила, что рядом лежит сильный, красивый мужчина… Герман Алнис… Она целует его в плечо, он улыбается во сне, что-то бормочет… ее имя… потом просыпается и обнимает…
— Вас вызывает комиссар, — доложил домовой извиняющимся тоном.
Юэмей вздрогнула, очнулась от грез, со вздохом сбросила с себя воздушное, легкое как пух покрывало и встала с кровати в одной спальной тунике. Стена спальни напротив превратилась в зеркало. Самое обычное, без хроновыкрутасов. Юэмей сбросила тунику, прищурясь, критически осмотрела себя, дотрагиваясь пальцами до груди, живота, бедер. Вспомнила чье-то изречение: ничто так не старит женщину, как ее возраст. Улыбнулась, покачала головой и прошептала:
— Может быть, еще есть надежда?..
— Не понял, — откликнулся домовой. — Что ему ответить?
— Переключи консорт-линию сюда, — еще раз вздохнула китаянка, накидывая на себя кимоно.
В углу спальни сформировался виом консорт-связи, на руководительницу контрразведки глянул Владилен Ребров, собранный, уравновешенный, каменнолицый, очень похожий на своего отца Мая Реброва, директора ИВК, возглавившего экспедицию к Змееносцу. Вернее, к шаровому звездному скоплению М19, в котором предполагалось наличие звездной системы мантоптеров.
