— Ты что, с ума сошел?! Какого дьявола?!
— Пора умываться и чистить зубы, — хладнокровно сказал Хасид.
— Убирайся!
— Я дал слово, что приведу тебя в сознание. Положение аховое, ты знаешь, и только ты способен его изменить.
— Ты мне осточертел! Уходи, пока я…
Хасид с любопытством посмотрел на злое лицо Кузьмы с побелевшими ноздрями.
— Пока ты — что?
— Пока я не вышвырнул тебя отсюда! — глухо выговорил Кузьма.
— Не получится, дружище. Я для тебя же стараюсь.
— Ну, ты сам этого хотел!
Кузьма вскочил с топчана, бросился к Хасиду и атаковал его в стиле русбоя: двумя размашистыми «гэгами» с обеих рук — разведка боем и одновременно отвлекающий маневр — и ударом носком ноги вперед, чтобы тут же свернуться «ежом» от контратаки и ответить уже жалящими уколами в нервные узлы. Если бы Хасид не был мастером рукопашного боя, он этого нападения не отбил бы, но Кузьма все еще находился под воздействием алкоголя и дымов кайфьяноса, двигался не столь резво, как ему хотелось, и не мог оценивать ситуацию адекватно, поэтому Хасид без особого труда заблокировал двойную атаку и ответил «ханской плетью» — перехватом руки противника, ударом в скулу и броском через локоть и спину.
Кузьма перекувырнулся через голову, врезался спиной в стену, сполз на топчан, помотал головой, обретая способность видеть, и снова в ярости обрушился на Хасида, показывая недюжинную силу, сноровку и знание приемов, которыми владели бойцы рода на протяжении столетий, в том числе отец Кузьмы Игнат, бывший в свое время абсолютным чемпионом Земли по русбою.
На сей раз Хасиду пришлось демонстрировать умение отбивать серию мгновенных тычковых атак, имеющую название «дикобраз»: наносилось множество уколов пальцами в болевые и парализующие точки на шее, на голове и на руках, каждый из которых мог закончиться потерей сознания. Пришлось ответить грубо и прямо — ударом в грудь, а затем в промежность, чтобы охладить пыл Ромашина, а так как он продолжал рваться вперед, Хасид в конце концов нашел брешь в обороне Ромашина и ударил в полную силу.
Кузьма отлетел назад, сполз по стене на пол и потерял сознание.
Хасид постоял несколько секунд в позе «летящей белки», как бы ожидая нападения и отбивая его, опустил руки, оглядел разгром в комнате и пошел за водой. Вылил еще один ковш на голову друга, поднял того с пола, уложил на топчан. Снял с его руки тайф и спрятал в карман.
— Что это было? — открыл мутные глаза Кузьма.
— Сон, — ответил Хасид. — Отдыхай, я буду рядом.
Кузьма некоторое время смотрел в потолок, потом вспомнил, что произошло, сморщился, отвернулся. Из глаза выкатилась слеза, сползла по щеке.
— Прости…
— Ерунда, спи. — Хасид накинул на грудь Ромашина покрывало и вышел. Позвал мысленно:
— Контроль-один.
— Кобра Волков слушает.
— Постерегите его без меня, парни, никуда одного не выпускайте. Я буду часа через два.
— Без проблем, полковник.
Хасид включил тайф и переместился на Землю.
Сначала он посетил дом Игната Ромашина в Рязани, встретился с Дениз, матерью Кузьмы, несмотря на раннее утро, рассказал ей о состоянии сына, опустив некоторые подробности, и договорился встретиться с ней через полтора часа в метро марсианской столицы.
Затем он добрался до отдельного коттеджа на Камчатке, стоявшего на берегу залива Шелихова и принадлежавшего директору УАСС в качестве второго жилого модуля (по статусу особо важной персоны Филипп Ромашин мог иметь три таких модуля, первый — в Одоеве).
Здесь уже начинался вечер. Он поговорил с бабкой Кузьмы Аларикой, выглядевшей сорокалетней красивой, осанистой и спокойной женщиной. Дать ей девяносто лет было нельзя. С ней он тоже договорился о встрече в метро Патфайндера и с Камчатки направился в Ригу, чтобы успеть за оставшееся время найти Катю и сообщить ей о том, что Кузьма нуждается в помощи.
Однако Кати в доме деда не оказалось. По словам Яна Лапарры, она должна была ночевать в своем жилом блоке в Строгине, собираясь провести время с подругой.
— А что случилось? — полюбопытствовал философски настроенный советник СЭКОНа.
— Ничего особенного, — сказал Хасид, не желая объясняться со стариком, но все же добавил: — Кузьма немного переутомился, и ему нужен отдых.
— Где он?
— На Марсе, — лаконично ответил безопасник и поспешил покинуть дом Лапарры, сопровождаемый его задумчивым взглядом.
Строгинское метро ремонтировали и расширяли, станция была временно закрыта, поэтому Хасиду пришлось использовать транспортную сеть УАСС, чтобы добраться до второй жилой «грозди» северо-западной части московского мегаполиса, где располагался жилой блок Екатерины. А также Кузьмы. Правда, младший Ромашин возвращаться сюда не намеревался.
Катя и ее подруга Майга еще спали, когда Хасид позвонил в дверь блока.
— Вы? — удивилась внучка Лапарры, выходя в холл в красивом пеньюаре. — А где Кузя?
— Он… в одном месте…
Лицо Кати изменилось, в глазах зажглась тревога.
— Что с ним? Почему вы один? Говорите!
— Все в порядке, — поспешил успокоить ее Хасид. — Он жив и здоров, но ему потребуется ваша помощь. Можете поехать со мной прямо сейчас?
— Господи, да что случилось? Конечно, я поеду. Ждите, сейчас переоденусь.
Катя выбежала из холла и вскоре вернулась с зевающей подругой, одетая в уник цвета маренго.
— Идемте.
— Мне тебя ждать? — спросила Майга у Кати, окидывая безопасника оценивающим взглядом.
— Я не знаю, когда освобожусь. Досыпай, завтракай, занимайся своими делами, я позвоню.
Катя и Хасид вышли из дома, пересекли парковый пояс и у стоянки такси наткнулись на Оскара Мехти с тремя приятелями, с которыми безопасник уже был знаком. Видимо, встретить здесь его Оскар не ожидал, так как не сразу поборол удивление.
— Ну и ну! — присвистнул он. — Какие люди — и без охраны! Катюша, неужели ты бросила своего Кузьму ради бравого командира?
Хасид помог Кате сесть в куттер аварийно-спасательной службы, сел рядом и сказал, перед тем как опустить блистер:
— В следующий раз, если ты скажешь гадость, я вобью тебе слова в глотку вместе с языком!
Куттер взлетел, оставив не успевшую среагировать четверку на стоянке с запрокинутыми головами.
Катя фыркнула, покосилась на профиль Хасида:
— Неужели вы бы это сделали?
— Что?
— Ну, вбили бы в глотку.
— Я не бросаю слов на ветер, — спокойно сказал Хасид. Подумал и добавил: — В этом мы с Кузьмой одинаковы. Кстати, позвоните Майге, предупредите. Оскар может заявиться в дом и допросить ее.
