— Монсеньор, для патрулирования границ необходимо усложнение патрульных систем до пентад. Тетрада не может гарантировать стопроцентное подавление чужого закона.
— Вместе с ростом сложности систем растет цена их ошибки, — сказал Сомадева-второй (она). — Предел для патрульных систем — тетрада, да и она, к сожалению, не является оптимально сбалансированным организмом. Примером может служить судьба монады Адамевы. У вас все?
— Так точно, монсеньор.
— Идите.
Ивандамари, в трехмерном континууме представлявший собой двух существ, в которых нетрудно было узнать людей, мужчину и женщину, втянул оба тела в четырехмерный кокон и тихо исчез в вакууме, став потоком информации.
Сомадева также перешел в четырехмерный континуум и вежливо «постучал» в мембрану многомерного личного кокона экзарха Саварджа, чтобы доложить ему о возникших осложнениях в системе защиты границ Вселенной. В исполнительности и уме патрульного Ивандамари он не сомневался, но в рождение полноценной тетрады в Хаададе не верил. Расщепление личности тетрарха Адамевы в условиях атаки чужого закона не гарантировало рождение концептуально нравственной ветви разумных существ, по сути — его информационных потомков. К людям следовало присмотреться. Вполне могло случиться, что они сами стали носителями вируса чужого закона и могли сыграть роль инфекции. И тогда пришлось бы закрыть Хаадад в более жестком режиме — на противовирусный карантин.
Драма 6
МОНАДА
Так как официальное командование экспедиции, полностью перешедшее в подчинение адмирала Киллера, отказалось освободить биурса, Хойл решил действовать на свой страх и риск. Он понимал, что шансов у него и у его друзей мало, но и пассивно наблюдать за ходом «контакта» не хотел. Пример действий Алиссона заразил физика и позволил сбросить груз немалого количества лет, почувствовать себя молодым, энергичным и сильным.
Обсудив идею освобождения с французом Леко, а также с палеонтологом и летчиком, сумевшими вернуться буквально с того света, Хойл организовал своих сторонников в небольшую «группу риска», набрав ни много ни мало — двенадцать человек. В нее вошли не только молодые ученые, ученики и последователи физика, но и друзья Кемпера и Алиссона, француз и даже двое офицеров — связи и охраны, которых порекомендовал Кеннет.
Из анализа ситуации было известно, что ночью биурс не делал попыток выбраться из ущелья, поэтому в данное время суток его и не бомбардировали газовыми снарядами, хотя и вели наблюдение. Исходя из этого одним из самых сложных дел в плане операции, разработанной Хойлом, Алиссоном и Леко, было лишить военных зрения. За биурсом вели наблюдение восемь телекамер и два радарных поста, не считая вертолетчиков с биноклями и спутников, и все эти средства, кроме спутников, надо было обезвредить.
С летчиками договориться предложил Кемпер, он знал их почти всех и брался подобрать парней в нужную смену.
Идея обмануть телекамеры принадлежала офицеру связи. Так как управление камерами осуществлялось из одного центра — с монитора в штабе Киллера, оператор предложил записать поведение биурса ночью, а в момент операции отключить телекамеры и пустить запись на экраны.
Сложнее дело обстояло с радарными постами. Один из них можно было попытаться вывести из строя, но поломка обоих сразу вызвала бы подозрения или замену установок. Поэтому решили в нужную ночь просто связать операторов поста, если они не согласятся участвовать в освобождении добровольно. Эту часть операции вызвались реализовать Морис Леко и капитан охраны Фосс.
Но самой трудновыполнимой деталью операции оставалось собственно освобождение биурса. В этой части плана мнения разделились. Хойл советовал просто взорвать перегородку из скальных обломков, ближайшую к плато, надеясь, что дальше биурс выберется сам. Алиссон же предлагал привести к ущелью суперзавра и лишь потом взрывать перегородку.
Физик умел думать быстро и принял предложение Нормана, хотя и с некоторыми уточнениями. Идея была отличная, он хорошо понимал это.
— Коль скоро удастся привести панспермита, — сказал он, — перегородку взрывать, может быть, и не придется. Но успеет ли панспермит достичь ущелья раньше, чем фанатичный Киллер накроет биурса газовым облаком? Если двутелый уснет, поход дракона окажется бесполезным.
— В таком случае надо сделать так, чтобы команда на атаку ракетным комплексам не прошла, — меланхолически заметил Кемпер. — Дружище, — обратился он к лейтенанту связи, — управление у вас проходит по кабелю или нет?
— Конечно, нет, по рациям.
— Вот и сделайте что-нибудь, чтобы Киллера никто не услышал.
— Попробую, — кивнул связист.
— Прекрасно! — Хойл нервно потер ладонь о ладонь, повернулся к Алиссону. — Итак, мой друг, вам снова достается самое интересное задание — оседлать дракона. Если больше не хотите рисковать, пойду я.
Алиссон с улыбкой качнул головой.
— Тихоня слушается только меня.
— Что ж, тогда cum deo!
[91]
Палеонтолог отправился к суперзаврам, все еще ничего не подозревающим, вспахавшим местность вокруг шатра с яйцами по радиусу в два километра, в десять часов вечера. Его сопровождал Кеннет, да и то лишь на самом начальном этапе пути. Идти вместе к цели не имело смысла.
Попрощались в трех километрах от лагеря, после чего Кеннет залез на скалу, чтобы понаблюдать за Алиссоном в бинокль и в случае чего успеть вызвать подмогу, а Норман отправился дальше. Ему предстояло пройти еще около восьми километров пересеченной местности. Маршрут был выбран таким, чтобы его нельзя было увидеть из лагеря ни визуальным наблюдателям, ни операторам радаров.
Дважды приходилось прятаться от вертолетов, хотя вряд ли летчики могли увидеть его в хаосе скал в кромешной тьме. Он и сам почти ничего не видел, несмотря на инфраоптику шлема, и ориентировался лишь по звездам, зная направление. Ночь наступила на удивление звездная и холодная, и отопление костюма работало во всю мощь, пока Алиссон не разогрелся от ходьбы и не уменьшил обогрев.
К двенадцати часам он уже вплотную подошел к лагерю суперзавров, видимых в приборе ночного видения оранжево-стеклянными тушами; температура их тел чуть ли не на полсотни градусов превышала температуру скал и воздуха. Тихоня лежал, прижавшись брюхом к песчаному бархану и вытянув вперед по камням длинную шею. Второй панспермит, «скакун» биурса, бродил в километре отсюда, поглядывая на шатер с яйцами. Изредка он вздрагивал и топорщил кристалло-чешуйчатую кожу, поднимая тонкий хрустально-металлический перезвон.
Тихоня-Равана почуял, а может, и заметил человека, когда тот приблизился на расстояние в сто метров. Вздернув голову, пристально вгляделся в фигуру в герметичном костюме, использовав и два боковых глаза-радара, затем спокойно опустил голову на место. По коже его спины конвульсивно пробежала волна, подняв звон. В ответ донесся тихий перезвон второго суперзавра.
