– Гранит?
– Да. Тут его полно. Через пролив – уже совсем другое дело. Там плитняк, колкий и классический для всей Европы. Замки, стены... Сплошной плитняк. По сравнению с гранитом мягкий камень.
– Почему так?
– Так получилось, – пожал я плечами. – Вопрос не ко мне, к природе. Финны этим обстоятельством уверенно воспользовались.
– В смысле?
Я кивнул в сторону могучих стен Свеаборга.
– Например, в военном смысле. Взять такую крепость можно только политическими методами.
– Переговорами?
– Вроде того. Политические средства ведения войны на самом деле очень подлая штука. Многие возмущаются ковровыми бомбометаниями, шахидами, газами, бактериями, противопехотными минами. Мол, жестокие, грязные методы ведения войны. При этом забывают про подкуп, предательство, шантаж, негласный договор. Политика. Сколько солдат положили свои жизни из-за чьего-то недалекого умишка и нечистых рук? Кто считал поражающую способность одного чемодана с деньгами? Или убойную силу вранья? Никто. А следовало бы. Судить в Гааге, запрещать, казнить за применение такого оружия массового поражения.
– Ты об этом тоже напишешь?
Я посмотрел на нее. Русые волосы развеваются на ветру, сжатые кулачки спрятаны в длинных рукавах свитера. Нахохлившийся на ветру воробушек.
– Я же не умею писать книги...
Юлька засмеялась.
– Ну, это я так сказала, просто чтобы тебя подразнить...
– Вот, значит, как. – Я сделал вид, что обиделся.
– Ну, ладно тебе!
Она ткнулась головой мне в грудь. Я воспользовался этим, обнял ее.
Мне по-прежнему казалось, что из той самой, семнадцатой, бойницы кто-то смотрит на меня через прорезь прицела.
Всё-таки на море очень сильный ветер. Он всегда высекает слезы...
2
«Держите, товарищи, порох сухим, возьмите свои клинки, готовьте коней к большим боевым походам...»
Из выступления Маршала Советского Союза С.М.Буденного к 20-летию Первой Конной, газета «Правда», 19 ноября 1939 г.
– Это не чья-либо злая воля, что география такая, какая она есть. Мы должны быть в состоянии блокировать вход в Финский залив. Если бы путь к Ленинграду не лежал вдоль вашего побережья, не было бы вообще нужды рассматривать вопрос об островах. Морская оборона основывается на недопущении доступа неприятельских сил в Финский залив. Это достигается посредством установления у входа в залив на обоих берегах береговых батарей. Если неприятельский флот проникнет сюда, оборона Финского залива станет невозможной. Вы спрашиваете, какая держава может напасть на нас? Англия или Германия. С Германией у нас хорошие отношения, но всё может измениться в этом мире... Я подозреваю, что вы не сможете оказаться в стороне от конфликта. Англия уже оказывает давление на Швецию, чтобы получить там базы. Аналогичным образом действует и Германия. Когда война между двумя этими державами окончится, флот победителя пойдет к Финскому заливу... Мы не можем передвинуть Ленинград, поэтому должна быть передвинута граница.
Сталин сделал паузу и внимательно посмотрел на финских делегатов. Паасикиви и Таннер, посланник Финляндии в СССР и министр финансов, также внимательно смотрели на него, и Сталин с удовлетворением понял, что их ответ будет в любом случае отрицательным. Он более всего опасался, что финны ни с того ни с сего примут советские условия, после чего любые действия со стороны СССР будут выглядеть странными. Не выступать же сразу с новыми требованиями... Но финны не согласятся. Ни в коем случае не согласятся.
Так и случилось – Сталин никогда не промахивался. Ожидания сбылись. Двадцать третьего октября, когда переговоры продолжились, Сталин, тщательно скрывая радость, выслушал ответное предложение финнов об обмене островов – Гогланда, Тютерсы, Сескара и Лавансаари, о переносе границы на Карельском перешейке на десять километров к северо-западу и о внесении изменений в существующий пакт о ненападении. Всё это выглядело как полумеры, и советская сторона заявила, что не может на них согласиться, ибо оговоренные накануне, четырнадцатого октября, предложения были минимальными.
– Вопрос о передаче территорий решается в Финляндии двумя третями голосов сейма, – сказал Паасикиви, бледный, понимающий, что решается в этот момент.
– Что ж... – сказал Сталин, и оспины на его лице как-то по-особому выделились, проявились, словно фотобумагу передержали в проявителе. – Что ж, вы получите больше чем две трети, плюс к этому учтите еще и наши голоса.
Все присутствующие прекрасно понимали, что означают эти слова. Понимали и ничего не могли изменить – с одной стороны, и не хотели изменить – с другой.
3
Воскобойников грыз московский ванильный сухарь и читал передовицу «Известий», когда в дверь купе постучали.
– Пожалуйста, – не отрываясь от газеты, буркнул Воскобойников. Сухарь был вкусный, поджаристый, такие он любил именно грызть, не размачивая в чае.
– Разрешите, товарищ полковой комиссар? Будем соседями...
Черноглазый лейтенант-летчик в новенькой форме, с рубиновыми кубиками в синих петлицах, смущенно топтался в проходе. В руке – еще более новый, чем форма, хромовый чемоданчик.
– Проходите, товарищ лейтенант, – Воскобойников шумно свернул газету и протянул попутчику руку. – Садитесь, пожалуйста. Воскобойников.
– Ивин, – отрекомендовался лейтенант и забросил на верхнюю полку свой чемоданчик. – Лейтенант Ивин.
Поезд дернулся и медленно пошел, задребезжала ложечка в стакане. За окном поплыл назад вокзальный дебаркадер, носильщики и провожающие на перроне, милая мороженщица, у которой Станислав Федорович купил зернистое сливочное, зажатое меж двух вафельных кружков.
– В Ленинград?
– Так точно, товарищ полковой комиссар, – сказал лейтенант, присаживаясь напротив.
– Получили назначение? Наверное, авиация Балтфлота?
Лейтенант замялся, и Воскобойников улыбнулся – само собой, подобные расспросы можно счесть подозрительными. Шпионы, шпионы. Однако молодец лейтенант, другой бы старшему по званию стал всё выкладывать, хвастаться.
– Не волнуйтесь, товарищ лейтенант, это и так видно.
Ивин виновато улыбнулся.
Москва совсем незаметно осталась позади; за окном проносился заснеженный лес, потом пошли поля, деревенька, переезд с замершей перед шлагбаумом «эмкой»... В дверь деликатно просунулся проводник:
– Может, чайку, товарищи командиры? Или что покрепче желаете?
– Не волнуйтесь, товарищ, у нас с собой есть, – сказал Воскобойников. – Стаканчики только принесите, пожалуйста. А вот чайку через часок примерно неплохо будет. Так, товарищ лейтенант?
Не дожидаясь ответа Ивина, Воскобойников раскрыл свой баульчик и достал оттуда бутылку коньяка, пару пива и пергаментные кулечки с копченой колбасой, огурчиками и бутербродами. Лейтенант полез было на верхнюю полку за своими вещами, но Воскобойников остановил его:
