— Он никогда не нанял бы О-Года водителем.
— Обычно он не такой безбашенный, как был в ту ночь. Нет, он, конечно, всегда водит как маньяк, но обычно ничего не задевает. У него просто руки замерзли…
— Не так уж было и холодно, — сказала я. — По меркам Каспия.
— Я как раз подумала о том же, — ответила Фестина. — Ты полагаешь… его что-то другое беспокоило? Если он действительно общался с Ирану…
— Один своборес мог заразить другого. И в случае с птеромиком-А мелкие мышцы кистей рук обмякали первыми. Нам необходимо рассказать об этом.
— Пока нет, — прошептала Фестина. — О-Год — един из моих людей. Я не хочу навести полицию на его след, если в этом нет необходимости, И уж тем более не хочу, если у него просто начинается какой-нибудь своборесовский ревматизм или что-то в этом духе. — Она снова глянула на свой коммуникатор. — О-Год находится всего в получасе езды к югу от города. Вы с Тиком поедете со мной, посмотрим, в чем там дело. Если мы обнаружим что-либо, о чем стоит рассказать, поступай, как сочтешь нужным.
Я кивнула и посмотрела на сидевшего, на другом конце автобуса Тика. Из-за громкого дребезжания движущегося автобуса и оживленных разговоров людей, едущих домой, ушные веки Тика были полностью распахнуты. Его слуховая способность увеличена до максимума. Он кивнул мне и одними губами произнес:
— Да.
Полицейские высадили нас возле богом забытого полицейского участка, где в поле зрения не было ни одного репортера. Мы пожали друг другу руки, попрощались. Четикамп и Юнупур проворно ретировались, изобразив крайнюю занятость.
Пять минут спустя прибыл Эгертон на глиссере — ярко-желтом с радужными надписями «Э. К. Перевозки» по всей поверхности. Э. К. = Эгертон Кросби. Что снова заставило меня подумать о Шарр и о том, как я была на нее сердита, раздражена все эти почитай тридцать лет, хотя она официально и была моей золовкой. Должно быть, Эгертону это нелегко далось, поэтому я особенно крепко стиснула его в приветственном объятии.
Линн сказала:
— Фэй снова ищет приключений.
Я не говорила ей о том, что мы собираемся к О-Году.
— Откуда ты знаешь? — удивилась я.
— Потому что полчаса назад ты была угрюма и подавлена, явно думая, что тебя отодвинули от активных действий. А теперь ты вся такая довольная, прямо сияешь. — Она мне улыбнулась лучшей из своих улыбок великомученицы и поцеловала меня в ушко. — Узнаю нашу неисправимую Фэй.
— Нам стоит это обсудить? — спросил Эгертон. Он был прекрасным серьезным мужчиной, которого я вечно сбивала с толку, а он все равно был верен и предан мне, несмотря ни на что. Единственный раз, когда за меня нужно было внести залог, чтобы меня выпустили из тюрьмы, я позвонила Эгертону, а не Уинстону. Уинстон вступил бы в переговоры о признании вины сразу по прибытии; Эгертон же просто твердил: «Я знаю, она этого не делала» — до тех пор, пока меня не отдали ему на поруки.
— Не нужно нам ничего обсуждать, — сказала ему Линн, улыбаясь. — Фэй все мне объяснила вчера вечером. У нее есть ангел-хранитель. Ну, или просто хранитель, как-его-бишь-там.
Эгертон нахмурил брови, изображая озабоченность старшего брата.
— Не волнуйся. — Я улыбнулась. — Я отнюдь не рассчитываю на как-его-бишь-там хранителя, который должен вытащить меня из неприятностей. Я не попаду ни в какие неприятности. Мы просто поедем поговорить с приятелем адмирала Рамос. Так что… — Я снова подарила ему свою самую светлую улыбку послушной девочки — Можно я возьму у тебя глиссер? Пожалуйста-препожалуйста?
Эгертон вздохнул.
Уже вечерело, когда мы подлетели к «гасиенде» О-Года — двухкупольному жилищу в арктическом подлеске, где колючие сосны, щетинясь, плотно обступали границы расчищенной полянки. Поблизости не было видно никаких наземных дорог; цивилизация подступала к поляне не ближе чем за пять километров — там, где пролегали скоростные пути.
О-Год устроил четыре башенки с солнечными батареями и ветряными двигателями… может, их и было достаточно для его нужд, если он жил совсем уж скромно, но я не была в этом уверена. Его расфуфыренному глиссеру уж точно было нужно много энергии для пропитания. Наверное, больше, чем производили все батареи и ветряки. И я ни разу не встречала свобореса, который хотел бы жить натуральным хозяйством, в отличие от улумов, которые могли прожить, пробавляясь листвой, но никогда не объедали до конца ни одно из деревьев, опасаясь, что лес станет выглядеть обглоданным.
Я посадила глиссер «Э. К. Перевозки» на единственном открытом участке двора — прямо между двумя полусферами. Слава богу, что при этом ничего не задела — обеим полусферам был придан коричневый землистый цвет, от чего их было непросто отличить от свободной для парковки грязи. Было весьма остромодным строить загородные дома в стиле лесной хижины, чтобы они сливались с землей. Сомневаюсь, чтобы безыскусность как стиль волновала О-Года, но ему приходилось соответствовать ожиданиям его клиентов, городских мачо, которым был нужен настоящий, истинный проводник-охотник, глубоко уважающий природу.
Мы вышли из глиссера — Тик, Фестина и я Сумерки были безмолвны — ни единого признака присутствия О-Года, хотя он должен был слышать, как мы приземлились. Глиссер «Э. К. Перевозки» уж точно не был кораблем-невидимкой.
— Странно, — пробормотала Фестина. — Где же он? — Она осмотрелась и потянула носом воздух.
Побаловавшись вчера снежком, Великий Святой Каспий снова оделся во влажную дымку весеннего таяния; вскоре, сразу после заката солнца, мог спуститься туман.
— Может, он прячется? — предположила я. — Он не мог узнать нашу машину, поэтому, видимо, решил быть настороже.
— Может быть. — Убежденности в ее голосе явно недоставало.
Тик распахнул оба ушных века и застыл недвижно, прислушиваясь. Мы с Фестиной затаили дыхание. Спустя десять секунд он покачал головой.
— Ничего. Кроме того, что у вас двоих сердца бьются в здоровом ритме.
Фестина отошла от глиссера, чтобы он не загораживал ей вид двора целиком. Я тоже отступила, но в другую сторону. Никаких следов О-Года, только две полусферы, слякоть да деревья.
— В исследовании чужой планеты, — тихо начала Фестина, — хуже всего, когда понимаешь, что кого-то нет там, где он должен бы находиться. Лучше ли тебе тихо обыскать окрестности, даже если при этом ты потеряешь драгоценное время? Или лучше орать, привлекая к себе внимание?
— А что об этом говорится в ваших учебниках? — спросила я.
— Да то же, что и всегда: черт тебя побери, если сделаешь, и, черт тебя побери, если не станешь этого делать. — Она снова осмотрелась. — Пойдем и будем прикрывать друг друга со спины.
Фестина повела нас к ближайшей из двух полусфер.
— Это гараж, — прошептала она. — Я здесь уже была однажды. О-Год настроил поля полусфер так, чтобы они признавали во мне друга. — Она положила ладонь на гладкую коричневую поверхность полусферы и прошептала:
