— Давай проведем один эксперимент.
Я сделала шаг к дальней двери.
И вдруг путь мне преградил павлиний хвост, сияющий ярче, чем я когда-либо видела, язычками золотого, синего и изумрудного пламени.
— Наго! — крикнул голос отца в моем мозгу. На языке улумов это означало «зло». — Тико, наго, вуто! — Безумие, зло, опасность!
Павлиний хвост трепетал в воздухе, содрогался от накала эмоций. Основной из эмоций был страх.
— Что не так? — требовательно спросила я. — Что такого страшного?
— Тико. Тико, наго, вуто.
— Это не ответ.
— Ты беседуешь со своей ручной вселенной? — спросила Фестина.
— Да. Но она довольно скупа на объяснения. — Я снова повернулась к павлиньему хвосту. — Скажи мне, что за этой дверью.
— Тико. Тико ботхоло. «Безумие. Проклятое безумие».
— Ладно. Я поняла тебя. — И обратилась к Фестине. — Хвост вне себя от тревоги из-за того, что там, за дверью. Говорит, что это безумие, зло, опасность. — Я вздохнула. — Может, умнее было бы нам отступиться и позвать полицейских…
Бум.
Внезапно внутри себя я ощутила такое разочарование!.. До слез, до дрожи: оно будто рвалось изнутри наружу, будто высококонцентрированный гормональный всплеск был под давлением закачан в каждый мускул моего тела. Я вскрикнула — не от боли или ярости, просто крикнула, потому что должна была крикнуть, наводненная, омытая, затопленная потоком слезливых эмоций. Голова у меня была достаточно ясной для мысли: «Что это, черт возьми, было?» И все же я закричала.
Фестина схватила меня. Взяла в захват, на две трети напоминающий объятие, а на треть — прием в борьбе, неразрывный, как клещи.
— Что случилось, Фэй? Что это было?
Я не стала отбиваться. Я просто заплакала. Крепко обвила руками ее шею и всхлипывала. В то время как часть моего мозга, остававшаяся ясной, думала: «Это не я, это что-то другое. Что-то другое плачет через меня».
Пришел ответ, но не словами, а пониманием.
Кси. Кси, Кси. Кси.
Плакавшая, будто ее сердце разбито.
Вот в чем дело: я полагала, что павлиньим хвостом была Кси. Неземное неведомое существо, подсоединенное к искусственному интеллекту нашего мирового разума. Связанное с моим отцом, со мной, с Тиком и бог знает с кем и чем еще.
Но. (Непросто думать, когда ты ревешь белугой, утирая нос о плечо адмирала.) Павлиний хвост говорил со мной простейшими словами на языке улумов, а голос в моем мозгу звучал как голос отца. Кси едва ли вообще выражала свои мысли словами: только эмоциями, внезапным прозрением, фактами, просто появлявшимися у меня в голове.
Кси отправляла мне мысли через связующий кристалл. Павлиний хвост проговаривал слова — телепатически, если хотите назвать это так.
Два различных существа. Сущности. А что было за потайной дверью?
Кси. Кси, Кси, Кси.
Павлиний хвост не хотел, чтобы я прошла через эту дверь. Безумие, зло, опасность.
Но Кси расплакалась моими глазами от разочарования в тот самый миг, когда я решила отступиться от двери. Горькими слезами отчаяния.
— Прекрати, — прорыдала я в плечо Фестине. — Дай мне подумать. Дай мне подумать.
— Тс-с, — сказала она. Мы, должно быть, выглядели донельзя глупо и смешно — я намного выше нее, повисшая на ней. — Тс-с. Тс-с. — Она гладила меня по волосам, не глядя на меня. Щекой она прижималась к моей голове. — Тс-с. Тс-с.
Медленно приступ разрывающей сердце горечи отступал. Тишина. Опустошенно-усталое спокойствие. Мое? Кси? Или все, что осталось от всплеска гормонов, которые Кси закачала в мое тело?
Мир наступает, когда уходит адреналин.
— Это была не я, — пробормотала я Фестине, все еще крепко за нее держась. — Мое тело украл кто-то другой.
Она по-прежнему гладила меня по волосам.
Я уронила фонарик. Теперь единственный видимый мной свет исходил от павлиньего хвоста, вращавшегося быстрыми кругами вокруг нас с Фестиной, сплошь пестрая рябь цветов.
— Тс-с. Тс-с. Тс-с.
Наконец я отстранилась… один гормональный коктейль прогорел, но два других могли оказаться на подходе. Фестина отпустила меня, не глядя мне в глаза.
Павлиний хвост подступил к нам вплотную, словно неразрывное кольцо Уробороса,
[13]
всего в ширине ладони от соприкосновения с нашими спинами. И кольцо распалось, открыв нам проход, позволяющий сбежать обратно в туннель, но по-прежнему блокируя путь вперед мерцающей стеной света.
— Не хочешь рассказать мне, что происходит? — спросила Фестина. Она все так же стояла очень близко ко мне.
— Кси… — начала я. — Она… оно… это сознание, которым пронизаны все цифровые интеллекты на Дэмоте. Включая мой связующий кристалл. Когда я предположила, что нам, возможно, не стоит дальше идти вперед, Кси вызвала у меня эти рыдания. Или, может, у самой Кси случился истерический припадок, а меня просто накрыло его остаточной волной.
— Так значит, — пробормотала Фестина, — эта Кси отчаянно хочет, чтобы мы продвигались вперед. А павлиний хвост против. Здорово. — Она глянула вниз на «тугодум», прицепленный к ее поясу. — Полагаю, мы можем благоразумно заглянуть туда на расстоянии…
Она осторожно отступила от хвоста, выскользнув через тот разрыв в кольце, что он для нас оставил. Шагая медленно, будто не желая рассердить и без того злую собаку, она обошла по краю красочную световую трубу. Хвост дрогнул, тревожно заметался, но не остановил ее. Пока я оставалась в безопасности, он не будет останавливать остальных, пусть себе суют голову в петлю.
«Кси, — думала я, пока Фестина пробиралась к потайной двери, — она друг нам. Не будь тико, наго, вуто».
Нет ответа.
Фестина подняла прибор и снова вытащила сканер с его «пуповиной» из корпуса. Она потратила секунду, чтобы обернуться и посмотреть на меня; я кивнула. Потом она прислонила экран сканера к стене и слегка его вдавила.
Он проник внутрь. Прямо в стену, выглядевшую непроницаемым гранитом. И теперь двигался внутрь сантиметр за сантиметром, как пропихивается деревянный кол в мягкую грязь. Через полметра Фестина сказала:
— Вот и ладно. Мы внутри.
— Что-нибудь видишь? — спросила я.
Она посмотрела на видеоэкран.
— Короткий коридор и в конце его комната. Они обе освещены, хоть я и не вижу источника света. О, а вот что-то интересное. — Она повернула шкалу для лучшего увеличения. — Ну, надо же, не ожидала.
— Чего?
— Это якорь. Якорь для хвостов. Аппарат, создающий поле, которое удерживает хвост на месте. Когда разведчики пользуются хвостами для скоростного спуска на планету, то сначала выбрасывают якорь для фиксации хвоста на одном месте.
