— Да, рискнул.
— А если бы выстрелил я?
— Вы бы не выстрелили, сэр.
— Вы уверены?
— Конечно. Ведь вы же тот самый Джон Грей —
Силач-Повеса. Очень странно было увидеть вас здесь, но я вас сразу узнал. «Джон
Грей — Силач-Повеса, сильнее Геркулеса, храбрый, как Дон-Кихот…»
— А-а, эта песенка! — улыбнулся Джон Грей. —
В ней много преувеличено. Помните, там какая-то ерунда про ковбоя Гарри?
— Еще бы не помнить! — воскликнул Геннадий.
— Вовсе я не убивал этого прохвоста. Нелли сама его
выгнала… Но все-таки мне очень приятно, что вы помните… Да, да, бывало всякое,
при свете лунном кружились пары, да-да… Слушайте, а зачем вам понадобилось
устраивать этот цирк с холостыми патронами?
— Мне нужно попасть в вашу команду, мистер Джон
Грей, — прошептал Геннадий.
— Тайна? — деловито осведомился Силач-Повеса. Он
протянул Геннадию узкую длинную ладонь, и по ее пожатию мальчик понял, что Грей
вполне заслуживает первую половину своего прозвища.
Хлопнула дверь, и на пороге появился веселый, энергичный
Ричард Буги.
— Эй, леопарды! — закричал он. — Не обидели
тут моего гостя? Ну, Джин, познакомился с современными джентльменами удачи?
— Твой гость — настоящий бесенок, Дик, — сказал
Пабст. — Я бы нашел для него местечко в своем «джипе», ей-ей…
— Эти люди, малыш, знают цену жизни! Они беспощадны, но
и себя не щадят. Каждый из них стоит целого батальона простых солдат. Они умеют
убивать и умирать. В джунглях и в песках, в воздухе, в горах и в море нет более
страшного зверя, чем белый наемник! Соль земли, они несут из глубины веков то,
чем славна белая раса, покорившая все континенты: мужество, боевую спайку,
авантюризм и великую белую мечту!
Голос Ричарда Буги звенел, глаза пылали, и если бы Геннадий
не знал цену этой фальшивой человеконенавистнической расистской романтики, он
мог бы, пожалуй, даже увлечься вдохновенными пассажами бандита. Нет, он знал
всему этому цену и был начеку.
Геннадий сидел в мягком кресле кабинета Буги и изображал
немой восторг. Стены кабинета украшали африканские маски и оружие, под потолком
висела большая модель все того же пресловутого «Голубого кита». Но главным
предметом в комнате был огромный портрет Рокера I, сделанный в старинной
манере, подобно гравюрам, изображавшим пиратов XVII века: Рокка Бразильского,
Джона Моргана и Франсуа Олонэ — свирепое, вполоборота лицо и обнаженный палаш
на плече.
Ричард разглагольствовал, прогуливаясь по кабинету с бокалом
шампанского в руке?
— Не в пример своему спившемуся брату, пью только
французское шампанское, — пояснил он. — Всегда вожу с собой запас
этого благородного напитка. Однажды в Буронго запас кончился. Тогда я со своим
отрядом напал на один городок под предлогом очистки его от коммунистов и
захватил в местном отеле дюжину ящиков «Вдовы Клико».
— И должно быть, переколотили немало народа,
сэр? — усмехнулся Геннадий.
— Там мы не считали, — хохотнул Буги.
Ненависть к этому ухмыляющемуся фанфарону-убийце сжигала
мальчика, но выдержке его мог бы позавидовать любой взрослый мужчина.
— Да, дружище Джин, — продолжал Буги. —
Пациенты доктора Сильвестра Лафоню видали всякое. Большинство из них служили
под знаменами единственного белого из африканцев Чуиза Томбе, колотили своих
противников так, что голубые каски разлетались, как яичная скорлупа.
— А Джон Грей? — спросил Геннадий.
— Силача-Повесу я знаю меньше. Он работал в Центральной
Америке, на Гаити и, кажется, в Санто-Доминго. Его рекомендовал мне друг
покойного Артура Пейна как лучшего стрелка, летчика и парашютиста. Но остальных
мальчиков я знаю почти всех. Вместе мы сражались под началом Джека Доллара,
полковника Брома, Бу-мю, ну, а теперь у меня будет своя команда.
— Разрешите вопрос, сэр? Куда вы направитесь из Англии,
каковы ваши планы?
Буги откупорил еще бутылку, ухмыльнулся и, явно рассчитывая
на эффект, медленно произнес:
— На Большие Эмпиреи, сынок, на твои любимые Большие
Эмпиреи.
— Как? — вскричал Геннадий. — Не ослышался ли
я?
— Нет, не ослышался. Мадам уже ждет не дождется.
— Какая мадам?
— Наша хозяйка, — саркастически улыбнулся
Буги, — мадам Накамура-Бранчевска.
— Мадам Накамура-Бранчевска ваша хозяйка? —
Геннадий вскочил. — Это шутка, сэр? Мадам увлекается цветами, пишет стихи!
— Старая бандитка! — захохотал Буги; приложившись
к горлышку, он выпил полбутылки благородного напитка. Уши его налились
внутренним огнем. — Джинни-бой, я делаю на тебя ставку и поэтому расскажу
все об этой бабе. Мадам — глава огромной подпольной империи. Начинала она, как
и все мы, в Трандонге, в Коулун-сити, где за каждой бамбуковой шторкой можно
получить порцию гашиша или свинца. Она оказалась ловчее всех, эта ведьма. Она
втерлась в доверие к доктору Кабэ, королю золота и опиума. По дешевке мадам
купила три ржавых торпедных катера и стала нападать на торговые суда. Я сам
служил на одном из этих катеров простым пулеметчиком. Уже тогда она нажила
огромные деньги, но потом влипла в историю: ограбила американский военный
транспорт. Многих из наших тогда похватали, но мадам быстро нашла общий язык с
ЦРУ. Пока судьба носила меня по всему белому свету, мадам устраивала свои
делишки как нельзя лучше. Теперь у нее миллионы и страшная власть, а у меня,
кроме этой маленькой штучки, — он показал мальчику пистолет
«беретта», — никакой собственности. Все, что ты видел здесь, все на ее
деньги.
— Скажите, сэр, а ее дочь Доллис знает о том, кто ее
мать?…
— Дочь! — захохотал Буги. — У кобры еще
никогда не рождались человеческие детеныши. Доллис похищена у каких-то
французских аристократишек. Мадам помешана на аристократизме. Она и тебя
отпустила домой только для того, чтобы пролезть в аристократические круги. Не
будь твоя бабка Леконсфильд, полакомились бы тобой акулы. Теперь по ее плану мы
должны разогнать эмпирейских сенаторов-легоперов и объявить ее королевой
Больших Эмпиреев и Карбункла как законную наследницу основательницы Оук-порта
баронессы де Клиссон. Ну, Джин, что ты на это скажешь?
Ричард Буги уперся кулаками в подлокотники Гениного кресла и
приблизил к нему свои пронизывающие глаза.
