Затем шаман опустил руки, еще раз оглядел часы и, причмокнув губами, с удовольствием сказал:
– «Перкинс» – отличная старая марка. Точнейшая механика. Теперь такие не делают.
Этл хохотал, схватившись руками за живот, из щелок, в которых утонули глаза, текли слезы.
– Вот оно – шаманское чувство юмора, – наконец отдышавшись, сказал он.
– Так никакого подарка не требовалось? – наивно осведомился Самарин.
– Молодой человек, – обратился к нему Мурк, – вы что, в детстве сказок не читали? Маги, феи, волшебники не требуют подарков, а, наоборот, сами дарят их. И подарок этот может принести несчастье или удачу в зависимости от того, какой человек их получит. Возьмем, к примеру, неразменный таллер. Его может получить пьяница и окончательно спиться…
– Ладно, Мурк, хватит придуриваться. А то мы не знаем, что нет у тебя никакого неразменного таллера, волшебного веретена или, как его там, ну, чтобы конг всегда стоял, – Этл небрежно развалился в кресле.
– Ты прав, у меня нет неразменного таллера. Но у меня есть кое-что получше, – Мурк в упор посмотрел на Самарина. Самарин даже отступил на шаг.
– Маг дарит подарок тому, кто однажды выручит его из беды. Кроме того, маг навсегда становится его союзником, присутствует рядом и в нужный момент приходит на помощь.
Мурк продолжал в упор рассматривать Самарина. Потом вдруг выбросил вперед костлявую желтую руку, прятавшуюся до этого в широких складках халата. И хотя Самарин стоял сравнительно далеко, желтые пальцы непостижимым образом схватили его за запястье и с неожиданной легкостью притянули к шаману.
Все испуганно замерли. Этл смотрел на Мурка завороженными глазами кролика.
Шаман приблизил свои глаза настолько близко к глазам Самарина, что их ресницы бились друг о друга. Затем он, также внезапно, отпустил его. Самарин несмело отошел подальше.
– Ты чем-то понравился ему, парень, – нервно хохотнул Этл, глядя на Самарина со смешанным выражением страха и почтения. – Что за фокусы, Мурк?
– Подойди, – шаман поманил Трэша желтым загнутым ногтем. Трэш осторожно приблизился.
– Я вижу, ты хочешь поразить шесть племен.
Трэш укоризненно посмотрел на Вождя.
– Но ты один из них, – продолжал Мурк. – Я чувствую, что свершится пророчество Тангора: Шесть племен пойдут войной на духов-хранителей, Шесть племен решат, что они победили, но проклятие падет на Шесть племен, и они уничтожат друг друга. И снова на Аквилоне воцарится мир, а духи-хранители покинут свои убежища и снова будут править планетой. Под их могущественным покровительством Седьмое племя обретет покой и счастье.
– Где-то я это уже слышал, – пробормотал Макс.
– Проводник, – также шепотом напомнил ему Самарин.
Шаман схватил Трэша за подбородок и притянул его голову к своему лицу:
– Твое будущее туманно. Шесть племен сильны как никогда. Помни, это внешняя сила. Души их давно сгнили. Ударь решительнее, и оболочка осыплется. Хватит ли у тебя отваги, бледнолицый? Вижу, что хватит. Я обращусь к духам-хранителям. Может быть, они согласятся помочь тебе. Если это произойдет, ты победишь.
– Мне нужна армия…
– Никакая армия не сможет противостоять духам-хранителям.
Трэш попробовал возразить, но вовремя осекся, заметив умоляющие знаки Этла.
– Ты болен! – Шаман внезапно, практически не глядя, ткнул указательным пальцем в Шура. – Твое тело пронзила дважды стальная оса.
Шур вздрогнул и мгновенно покрылся испариной.
– Я помогу тебе.
Шаман снова приоткрыл гнилую расщелину своего рта, демонстрируя чудовищную улыбку.
– Подойди.
Шур нерешительно приблизился.
– Сними рубашку.
Агент МБР повиновался, обнажив несколько отекшие в местах проколов бока. Шаман неторопливо обнюхал его тело и снова улыбнулся. Затем он нажал на какую-то кнопку в столе, выдвинулся ящик с подозрительного вида склянками. Повертев одну из них в руках, Мурк извлек на свет божий черный комочек, чей запах не оставлял сомнений в его происхождении.
– Что это? – морщась, спросил Шур.
– Это поможет, – уклонился от ответа Мурк.
– Что это?! – тревога Шура нарастала, – это надо есть?
– Есть было бы лучше, но вы, бледнолицые, такие чувствительные.
– Что это??!
– Это кусочек лепешки единорога.
– «Лепешки»! Это – какашка! Так прямо и говори: это – какашка! Я не буду ее есть!
– Держите его за руки.
– Я не буду ее есть! Уберите от меня этого сраного колдуна!
Шура крепко держали двое подручных шамана. Поначалу агент МБР делал отчаянные попытки вырваться, но вскоре затих. Мурк подошел к нему и ощупал бока. Шур следил за ним с испугом и отчаяинием. Шаман зажег лучину и стал нагревать фекалии единорога. По хижине медленно поползло зловоние. Затем Мурк задул лучину и сделал подручным знак отпустить Шура. Шур больше не делал попыток сопротивляться. Он только продолжал следить за шаманом затравленными глазами. Мурк тем временем достал еще одну склянку с какой-то жидкостью, аккуратно опустил в нее лепешку Единорога, которая немедленно сменила черный цвет на коричневый. Жидкость же осталась девственно прозрачной. Запах стал невыносимым. У Самарина кружилась голова, но в то же время он чувствовал, что отвратительные миазмы каким-то образом будоражат его, тонизируют, заставляя волны силы прокатываться по усталым членам. Самарин поймал себя на том, что вдыхает этот запах все глубже с необъяснимым наслаждением, носящим извращенный характер. По реакции остальных он понял, что они испытывают то же самое. В противном случае они давно уже пулеметной очередью вылетели бы из пещеры.
Шаман неторопливо приблизился к Шуру, которого немедленно начала бить мелкая дрожь. Мурк разломил кусочек лепешки на две равные части и с размаху пришлепнул их к ранкам на боках агента МБР. Тот вздрогнул. Мурк, схватив его за плечи, резко повернул Шура, стремительно просунул ему руки под мышки и сцепил их у него на затылке. Бока Шура мгновенно стали красными. Фекалии единорога, казалось, присосались к коже, словно пиявки. Шур сначала застонал от боли, а через мгновение уже кричал во весь голос. Шур бился в конвульсиях, но шаман крепко держал его, пригибая вниз. Вскоре его крик превратился в свистящий хрип. Коричневые лепешки взгорбились и резко, с чавкающим звуком, отвалились, упав на пол. Присутствующие одновременно испустили облегченный вздох. Зловоние быстро стало сходить на нет.
По полу с едва заметным позвякиванием катились крохотные металлические капли. Макс быстро нагнулся и осторожно подобрал их, с трудом ухватив, сразу же ставшими толстыми и неуклюжими пальцами. Макс внимательно рассмотрел их своими голубыми льдинками и удовлетворенно кивнул:
