– Вы – Алексей Самарин?
– Да.
– Вы – из Толлана?
– Я – с планеты Земля.
Силуэт кивнул.
– С какой целью вы прибыли на Аквилон?
– Я вообще не собирался на Аквилон.
– Тогда почему же вы здесь? Почему ВБС клонировал вас? Как вы можете все это объяснить?
– Никак. Мы пытались лишь повторить траекторию полета кометы Рикса.
– Какой кометы Рикса?
– В 2060 году астрофизик Рикс обнаружил странную комету. Она возникла внезапно перед самой солнечной системой. Ее хвост то появлялся, то исчезал.
– Слишком резкое торможение, – пробормотал Ван Дуум.
Фонарь в его руках дернулся. Луч погладил щеку Самарина, похлопал по плечу и вновь впился в глаза.
– Что? – переспросил Самарин.
– Отвечайте на вопросы, – оборвал его Ван Дуум. – Что вам рассказывали Сигизмунд Трэш и агент МБР Эдвард Шур?
– Шур сказал, что Трэш оформил на меня лицензию задним числом. Трэш подозревал, что я подослан ВБС.
– Вы действительно подосланы ВБС?
– Я долгое время даже не знал, что это Всемирный Банк Спермы.
– Похоже на правду. Что вам еще известно?
– То, что в ВБС существовал какой-то заговор, что они меняли изначальных на клонов, а изначальных отправляли в Карфаген под видом клонов.
– Что вы видели в Карфагене?
– Все. Клонов, мутантов, банду Трехглазых, которые, как выяснилось, были подразделением ВБС.
– Что вы думаете обо всем этом?
– Честно говоря, у меня не было времени об этом подумать.
Фигура поднялась со стула.
– Жаль. Жаль, что вы так и не успеете об этом подумать. Вы представляете угрозу для безопасности Системы. Мы вынуждены ликвидировать вас. Взамен будет создан клон, которому перейдут все ваши личные качества, а также часть воспоминаний. Приговор будет приведен в исполнение завтра утром. Не хотелось заставлять вас ждать. Ожидание смерти – хуже самой смерти. Но в данный момент у нас более неотложные дела.
Фигура повернулась и зашагала к двери, увлекая за собой белый свет фонаря.
– Какую часть? – крикнул ей вдогонку Самарин. Ему ответил оскорбительный железный скрежет.
Самарин попытался привыкнуть к темноте, и это ему вскоре удалось. Он довольно уверенно стал различать табурет, на котором сидел, и стул напротив. В углу довольно просторной бетонной коробки он разглядел несколько топчанов и прилег на один из них, приготовившись к ожиданию. Оно продлилось недолго. Вскоре дверь снова заговорила своим неразборчивым металлическим языком. Короткая полоска света впустила одну за другой две человеческие фигуры. Снова допрос? Он услышал, как один из двоих гостей чертыхнулся. Этот голос, без сомнения, принадлежал Харперу. Второй человек молча приблизился к нему и тронул за плечо.
– Ты кто? – спросил Шур.
– Самарин, – ответил Самарин.
– Те же, только без Трэша, – заключил неизвестно чему обрадовавшийся Харпер.
Впрочем, этот пожилой мужчина радовался всему, что сулило затруднения.
Вспыхнул огонек, полукругом нимба осветивший лицо Самарина. Из-за пределов этого полукруга ухмыльнулась карикатура на Эдварда Шура.
– Самарин, – удовлетворенно протянул он, – ты жив?
– Обещали убить утром.
– Нас тоже, – весело сообщил Харпер.
– Такое вот дело, – грустно подытожил Шур и опустился на стул, на котором еще пять минут назад сидел его непосредственный начальник. – Они тебе говорили, что ты представляешь угрозу безопасности Системы?
– Да, – безучастно согласился Самарин.
– Мне тоже, – сообщил Шур и тут же начал рассказывать, – мы были против…
– Я-то, собственно, нет, – вставил Харпер.
– Ну, – согласился Эдвард Шур, – я и говорю, когда он сообщил свой план, а Трэша уже не было…
– Кто? – спросил Самарин.
– Людвиг Оби…
Шур задумался. Людвиг Оби на его глазах вновь начал руководить, по всей видимости, уже гиблым мероприятием. Есть люди, которые руководят независимо ни от чего. Они просто призваны руководить. Шура этот факт бесил. Почему они? Почему не он, который вербовал Соммерсета Гида, готовил разоблачение ВБС? Почему, в конце концов, он сдался, вспылил, потребовал несуществующей справедливости? Причем за Трэша, пустившего себе пулю в лоб без консультации со своим персональным агентом, который отправился за ним даже в Карфаген? Теперь они сидели в карцере втроем, а Харпер бездумно ухмылялся. Трэша больше не было, и никто не мог им помочь своей неуемной, всесокрушающей энергией.
Ван Дуум кинул его на растерзание акуле по имени Людвиг Оби, который решил, что те, кто прошел через Карфаген, да еще в курсе всех «ноу-хау» ВБС, включая ускоренное и скрытое клонирование, должны умереть. Их имена: Самарин, Шур, Харпер (Соммерсет Гид давно мертв, Спилмен Раш должен умереть с минуту на минуту, – следите за последними известиями). Он решил это ради безопасности Системы, и Ван Дуум не нашелся что возразить, хотя мог бы. Ведь Оби проиграл. Они пришли за ним. А теперь трое заключенных, каждый на свой лад, переваривали идею утренней казни.
– Что будем делать? – Харпер с размаху опустился на лежак, еле сдержав стон от удара ягодицами о дерево.
Шур осмотрел карцер по периметру.
– Нужно уходить до утра, – глубокомысленно произнес он, скорее чувствуя, чем видя, усмешку Харпера.
– Как это сделать, – поинтересовался Харпер, – а, мистер суперагент?
– Если есть окно, попробуем через него, если есть возможность выманить охранника, который отвечает за дверь, нужно действовать через него.
– Слишком абстрактно, – заметил Харпер, и его локти прижались к затылку, а сам он демонстративно захрапел.
Шур на ощупь нашел железную дверь и забарабанил в нее.
– Самарин, – шепотом позвал он, – иди сюда.
Самарин подошел. В двери открылось окошечко, через которое обычно подают баланду.
– Что? – отозвался бесстрастный голос охранника. Самарин выглянул в окошечко и увидел до боли знакомые глаза. Реакция Самарина была мгновенной.
– Открой.
Охранник открыл. Ставший уже родным визг двери наполнил Алексея каким-то неведомым возбуждением. Он заглянул в щель. На него глянул он сам, и взгляд этот был полон удивления и сочувствия. Самарин глядел на Самарина. Так уже было. Сколько раз можно убивать свое отражение, сколько раз можно пытаться доказать миру, что ты – один-единственный и других быть не может?
