Жнец не слышал, как подъехала машина — официальные делегации всегда пользовались только колесным транспортом. Он открыл дверь по наитию. Почувствовал, что на крыльцо поднимаются чужаки, и встретил их. Обменявшись приветствиями согласно церемониалу, отец Станислав пригласил африканцев в дом. Монахи, поклонившись патрону, удалились к лимузину.
Отец Станислав провел гостей в гостиную на первом этаже и предложил располагаться как дома. Африканец в попугайском костюме опустился на диван. Телохранители заняли позицию по разные стороны от босса.
Первые полчаса разговор шел о погоде, внешней политике, церковных делах в Африке и в России. Арвати Махони общался с отцом Станиславом через переводчика. Им оказался один из телохранителей. Жнец не различал их, назвав про себя: двое из ларца одинаковых с лица. Разговор протекал в спокойном, холодно-учтивом тоне. Арвати Махони изучал отца Станислава. Отец Станислав изучал Арвати Махони. И оба получали удовольствие от этого процесса.
Наконец в разговоре произошел перелом. Миссионер вскинул руку, останавливая велеречивую речь переводчика, и пробурчал что-то на своем языке. Переводчик нахмурился. Второй телохранитель скорчил зловещую рожу. Оба поклонились и направились прочь из комнаты. Жнец проводил их недоуменным взглядом, размышляя, каким образом африканец намерен общаться с ним без переводчика, или они будут получать удовольствие от созерцания друг друга. Его сомнения развеял Арвати Махони. Он открыл рот и заговорил на чистом русском языке, в котором не было даже намека на акцент:
— Я приехал к вам с миссией чрезвычайной важности.
Жнец нахмурился. Очень он не любил всяких мессий и провозвестников.
— Я слушаю вас. Что от моей скромной персоны потребовалось ПСЦЦА? — учтиво спросил он.
— Моя миссия не имеет никакого отношения к ПСЦЦА.
Жнец насторожился.
— Вы прекрасно говорите на русском, — отметил он.
— В свое время я учился в Москве. Студенческие годы наложили отпечаток, хотя с той поры я ни разу не бывал в России, — улыбнувшись, ответил Арвати Махони.
— Итак, я слушаю вас. Что привело вас ко мне? Чем я могу вам помочь? — улыбнулся в ответ отец Станислав.
— Один вы мне помочь не сможете. Вас должно быть трое.
В глазах Арвати Махони сверкнула живая искорка.
— Не понял? — сухо отозвался Жнец.
— Давайте я расскажу всё по порядку, а потом мы перейдем к тому, что мне нужно от вас и как я вас нашел, — предложил Арвати Махони.
Отец Станислав кивнул, соображая на ходу, как вызвать из лимузина монахов-охранников. Он уже начал опасаться находиться наедине с африканцем, выказывающим явные признаки шизофрении.
— Так заведено в мире. Кто устроил такой порядок, я не берусь сказать. Но так происходит с начала времен. В мире появляется Меняла Душ. Посвященные говорят, что Меняла приходит тогда, когда в мире наступает переломный момент. Когда человечество становится на грань выбора между разными путями развития. Я не берусь судить, так это или нет. Я считаю иначе, но мое мнение не играет роли. Меняла Душ — это обычный человек, наделенный Даром. Нередко он живет, сам не подозревая о том, что сокрыто в его глубине. А потом наступает час, когда Дар пробуждается в нем, и он не может уже жить иначе. С открытием Дара в себе Меняла преображается сам. Дар накладывает отпечаток на всю его жизнь.
— И в чем же заключен его Дар? — перебил африканца Жнец.
— Он меняет человеческие души. Он видит человека насквозь, видит его душу и те обстоятельства, которые влияют на ее развитие. Душа человека при рождении похожа на зародыш, который развивается по мере развития ее носителя. Когда человек умирает, душа перерождается и всё начинается сначала. На душу воздействуют тысячи факторов, обращая ее то в сторону света, то в сторону тьмы, но поскольку события эти равноценны, то большая часть душ соблюдают равновесие сил. На этом принципе зиждется жизнь на Земле. И не только на Земле. Всё мироздание стоит на прочном фундаменте равновесия сил. В мире не может царствовать один свет. Но мир не может быть постоянно погружен во тьму.
Меняла Душ одним своим существованием нарушает равновесие. Он видит душу, видит, как развивалась душа, и те обстоятельства, которые повлияли на ее развитие. Но этого мало. Меняла Душ способен изменять события, оказавшие влияние на того или иного человека, и тем самым обращать его душу в сторону света или в сторону тьмы. За всё время существования Менял не было еще ни одного, который обращал бы людей к тьме. Почему это так, я не могу сказать. Наверное, это связано с тем, зачем Менялы приходят в мир. Я считаю, что Менялы появляются в те отрезки истории, когда чаши весов мирового равновесия склоняются в ту или иную сторону. Как показывает исторический опыт, в основном человечество клонится во тьму и тогда появляется Меняла. Его миссия — вернуть миру равновесие.
И вроде бы Меняла Душ — это благо. Но есть в нем изъян. Когда его миссия выполнена, он не может остановиться. Ведь его жизнь заключена в изменении человека, и он продолжает кроить Вселенную под себя, чем приводит ее к апокалипсису. Есть мнение, что за каждым Менялой Душ виднеются рога Князя Тьмы и пованивает серой. Вполне возможно. Я не берусь об этом судить. Хотя история показывает, что Меняла Душ выгоден более тьме, чем свету. Поскольку, когда равновесие восстановлено, Меняла продолжает обращать людей к свету, чем и дает фору тьме. А вслед за этим происходит прорыв инферно. И наступает апокалипсис.
— И что, всё это уже было? — недоверчиво поинтересовался Жнец.
— Нет. Апокалипсис на Земле еще не наступал, но только благодаря Паладинам.
— Так, и кто такие Паладины? И при чем тут я? — теряя последние капли терпения, спросил Жнец.
— Паладины появляются в тот момент, когда Меняла Душ, добившись равновесия чаш, начинает клонить их в сторону тьмы. Они призваны в мир, чтобы вернуть равновесие. По обыкновению, когда Паладины находят Менялу, чаши уже находятся в такой критической точке, когда, для того чтобы их уравновесить, приходится прибегать к крайнему средству.
— К какому? — с затаенной злобой спросил Жнец, чувствуя, что ему повезло в который раз столкнуться с религиозным шизофреником.
— К искупительной смерти Менялы. Только смерть самого Менялы может вернуть чаши в начальное положение. Безусловно, самих чаш в реальном виде не существует, это образное выражение.
— Но если убить Менялу, то всё, что он изменил, потеряется? — попытался возразить Жнец.
— Почему это? — удивился Арвати Махони. — Смерть Менялы не зачеркивает те изменения, которые он произвел. Но само по себе насильственное умерщвление такого существа, как Меняла, приводит к выплеску дикой темной энергии и в итоге к уравновешиванию чаш. Мессия должен погибнуть, иначе он не мессия.
— И как Паладины находят этого мессию, и откуда они узнают о его существовании и разбираются во всей этой мути, что вы мне тут наговорили?
