Я лишь кивнул головой и поднялся по лестнице на веранду.
— Где президент? Я требую объяснений!
— Президент примет вас немедленно, — спокойно, не глядя на меня, ответил Костюм.
— Веди.
Мы последовали за Костюмом. Длинными залами, широкими, точно гандбольные поля, и шикарно украшенными. Роскошь взирала на нас из каждого угла. Только это была вычурная роскошь, дикая. Такая роскошь присутствует при дворе какого-нибудь негритянского царька на Земле, который считает необходимым обвешивать себя и приближенных золотыми украшениями.
Возле роскошных до самого потолка дверей из красного дерева, украшенных сценами из какой-то мифологии с драконами, рыцарями и спасенными девицами, Костюм остановился и, не обернувшись, произнес:
— Ждите здесь!
Приоткрыв створку маленькой дверцы, — выпиленной части целой двери, он скрылся внутри.
— Важный, как индюк на вертеле, лорд Джудд ему в клюв, — выругался Крысобой.
Через минуту Костюм снова возник перед нами и пригласил внутрь.
Мы не заставили просить себя дважды.
Комната, в которую мы вступили, оказалась пуста. Только огромная, в длину всей стены, плазменная панель. И ни единой души. Костюмчик, едва мы вошли, выскользнул за дверь. Грохнул задвигаемый засов.
— Что-то я ничего не понимаю, — потряс головой Крысобой.
— Чего тут понимать, мы в ловушке, — пояснила Рената, озираясь по сторонам.
Я чувствовал, что она права, но догадывался, что эта ловушка не смертельна. Мы сумеем из нее выбраться, только сейчас еще не время. К тому же мы при оружии. Местные секьюрити не посмели отобрать у нас «Аргументы», видимо, посчитав их частью обмундирования представителей Торговой Палаты; никто не требовал разоружиться перед встречей с президентом. Скорее всего, повстанцы уже в курсе, что представители Торговой Палаты никогда не снимают оружие, даже когда идут на встречу с Президентом Земли.
Вот только повидаться с Шутовым, главой повстанцев, нам, видно, не суждено.
В этом я ошибался.
Плазменная панель зажглась, выпуская изображение. Мужчина средних лет в строгом костюме с гербом Независимого Амбера на правой части груди. Усталый взгляд. Буйная курчавая растительность на голове. Вулкан бороды, украшавшей нижнюю часть лица. Но во всем облике человека проскальзывала какая-то неестественность, виртуальность.
Я удивленно уставился на человека, взиравшего на нас с экрана.
— Приветствую вас, господа! — преклонил голову экранный мужчина.
«У него приятный голос», — отметил я и обратил внимание, как заинтересовалась Рената.
— Садитесь, пожалуйста, у нас будет интересный разговор, — предложил человек-экран.
Куда садиться, на пол, что ли?
Я обернулся и обнаружил, что рядом со мной бесшумно возник кокон кресла. Такие же стояли рядом с Ренатой и Крысобоем. Я сел. Мои спутники тоже.
— Позвольте представиться, меня зовут Шутов. Игорь Шутов. Я президент Независимого Амбера. Рад приветствовать в вашем лице Торговую Палату и Себастьяна Гоевина.
Последние слова поразили меня. Я побледнел и, посмотрев на Крысобоя, убедился, что не один я такой. Только Рената сохраняла спокойствие, точно услышала фамилию незнакомого ей человека.
— Не могу сказать, что рад приветствовать Независимый Амбер. За сегодняшний день меня дважды пытались убить, и это не доставило мне удовольствия, — разрушил замешательство Крысобой.
— Приношу вам свои извинения, — холодным тоном произнес Шутов. — Но вы должны понять, что в любом государстве есть люди, которые недовольны политикой, проводимой правительством. И они по-разному пытаются высказать свое недовольство.
— Мы понимаем это, господин президент, — учтиво произнес я. — Но только нам не ясно куда смотрела охрана космодрома и как удалось снайперу проскользнуть на корабль, откуда велся огонь.
— Вы правы, господа, — театрально упившись печалью, сказал Шутов. — Поверьте, виновные уже наказаны. Все, кто отвечал за вашу встречу, уже разжалованы, некоторые арестованы. На данный момент заведено восемь уголовных дел.
Значит, прав был Главный, что нализался на пару с секретарем, может, в последний раз.
— Торговая Палата требует разрешение на проведение собственного расследования, — громко проговорил я.
— Мы вынесем этот вопрос на обсуждение в Парламент, — пообещал президент.
— Что-то подсказывает мне, что решение вопроса все равно будет зависеть от вашего слова, — осторожно предположил я.
— Вы правы, — неожиданно согласился Шутов.
— Хочу вас предупредить, что Торговая Палата ввела экономическую блокаду для вашего континента, — заявил я.
— Я ожидал подобный шаг, когда меня известили о том, что делегация подверглась нападению, — спокойно отозвался президент. — Только и вы должны понять, что выступления радикалов связаны, в первую очередь, с тем, что я торгую с вами. С организацией, которая также поддерживает и нашего противника.
— Неужели кто-то готов обречь себя на голод, лишь бы до конца оставаться верным своим принципам? — удивился я.
— Как видите, такие люди есть. Только это не совсем точно. Радикалы считают, что мы в состоянии наладить производство продуктов сами, без участия Торговой Палаты. Так что, когда открыли огонь по вам, его открыли по Торговой Палате. В народе не все любят организацию, интересы которой вы представляете.
— Когда мы сможем получить ответ? — поинтересовался я.
— Через месяц, — ответил президент.
— До того времени мы вернемся на наш корабль и не покинем орбиты, пока не получим ответ, — твердо сказал я.
— Как вам будет угодно, — согласился президент.
Зачем я прилетел на Амбер?
Получил ли я все ответы на вопросы, которые меня волновали?
Я чувствовал, что нет. Я понял только то, что война, полыхавшая на планете, связана с Себастьяном Гоевином, который, в свою очередь, дружит с исламистами, возглавляет Торговую Палату (не удивлюсь, если и в Правительстве Земной Федерации за ним числится кресло), и, плюс ко всему, ему зачем-то вздумалось меня опекать. Он что-то знает обо мне, в этом я был уверен на все сто процентов. А вот что конкретно ему известно, стоило спросить у него напрямик. Я узнал все, что хотел и что мог узнать на Амбере.
Зачем же мне нужно было делать крюк, чтобы вернуться на Амбер и встретиться с президентом повстанцев? Неужели я всю эту информацию не знал, находясь по другую сторону фронта?
Скрепя сердце пришлось согласиться: знал.
Я прилетел, чтобы удостовериться в том, что президент Шутов связан с Гоевином, о чем лишь мог догадываться, и то смутно. И наконец я убедился: мои неясные предположения оказались правильными.
