Мастер Первого Ранга — Хранитель внутренних войск, Столп Правопорядка — обеспечил поддержку переворота силами полиции и внутренней разведки. Сотни полицейских парусов барражировали на разных высотах над Дворцом Правды. Полицейские наряды оцепили все подъезды к Дворцу, не подпуская к месту действа праздных любопытствующих.
Мастер Первого Ранга — Хранитель транспорта и транспортных технологий — обеспечил заговорщиков автомобилями из личных гаражей его императорского величества пресветлого Кляцмана… Вот ведь парадокс: автомобили принадлежали Кляцману, но должны были послужить на благо революции супротив своего хозяина!
Мастер Первого Ранга — Хранитель спокойствия внешних границ — к перевороту подготовился особенно тщательно. Под вымышленным предлогом он стянул к столице войска, которые в нужный момент окружили Дворец Правды, изолировав его от внешнего мира. Дворец оказался мишенью, на которой сосредоточились прицелы тысяч автоматов, сотен орудий, десятков танков, которые медленно подползли к Дворцу через полчаса после прозвучавшего в эфире сообщении о свержении власти Пресветлого.
Мастер Первого Ранга — Хранитель оружия и военных технологий — обеспечил восставших огнестрельным, холодным и иным оружием, без которого восстание стало бы балаганом.
Моя же новая знакомая — Мастер Первого Ранга, советник императора, Хранительница Ключей От Спальни Пресветлого — координировала ход мероприятия, а также, будучи вторым лицом в государстве после обреченного на гибель Кляцмана, командовала парадом.
То, что Пресветлый обречен, сомнений не вызывало. Складывалось впечатление, что сам Дворец Правды ополчился против своего владельца. Он гостеприимно распахнул двери навстречу недругам императора и как будто только и ждал момента, когда все закончится и новый хозяин запустит в покои свою кошку. (Не знаю уж, существовал ли такой обычай на Тверди, но на Земле он до сих пор в ходу.)
— Скажи, Русс, во что мы успели с тобой вляпаться? — шепотом спросил Крысобой, наблюдая, как к седовласой радарами стягиваются бойцы в камуфляже и бронекостюмах: готовился последний лобовой удар по внутренним покоям императора.
— Дорогой Марк, — слащаво произнес я, — ты участвуешь в эпохальном событии, которое войдет в анналы истории этой планеты! Ты созерцаешь свержение тирана-императора! Кто знает, может, через несколько лет подле этого дворца нам установят памятник — как освободителям народа от тирании. Так что готовься к славе! Она уже крутится возле твоей скромной персоны!
Марк смутился. Я говорил излишне цветисто и выспренно, поскольку происходящее вокруг мне не нравилось. Я не хотел в этом участвовать, но был вынужден.
— Обязательно запомню этот момент, Русс! — пообещал Марк.
От головной группы, состоявшей из двадцати человек с автоматами наперевес, отделилась радарами и направилась к нам.
— Все готово. Пресветлый балуется в своих покоях с гетерами. Ему нет до Подгорного Мира дела. Он увлечен. И государство его мало волнует. Настал наш час!
— Что ж, настал — значит, настал! — равнодушно заявил я.
— Прошу от лица народа Домена Крата быть с нами и возглавить команду низвергателей, которая состоит из меня и доблестных элитных бойцов императорской гвардии!
Я ухмыльнулся и не смог удержаться от язвительного замечания:
— Хороша императорская гвардия, которая свергает своего босса! Такую гвардию у нас бы…
Я выругался на джантшун. Ругательство было замысловатое и не переводимое на язык Тверди и Земли. Седовласая поспешила заступиться за гвардейцев:
— Тирания Пресветлого надоела всем в Домене! Недоволен народ! В том числе и гвардейцы! Пресветлый никогда не щадил своих псов. Если кто-то из них совершал провинность, расстреливался каждый пятый. За любую вину наказание было одно — расстрел. Никто не хочет так жить и дальше!
Я смягчился:
— В таком случае, понимаю гвардейцев и поддерживаю… Пойдем, что ли, посмотрим на вашего Кляцмана!
Я, Марк и седовласая забрались в кабину грузовика, раскрашенного в маскировочные коричневые цвета, чтобы на фоне скал и грунта грузовик был незаметен для противника. Гвардейцы загрузились в кузов, накрытый брезентовым пологом.
Автомобиль рванул с места, точно спешил на пожар. Услужливо распахнулись ворота, и авто понеслось, словно ураган, не ведающий преград. Полкилометра машина преодолела за несколько минут, сделала лихой вираж и остановилась перед парадным входом во Дворец Правды. Откинулся полог, солдатня попрыгала на землю, бряцая оружием. Быстро построились и замерли, ожидая приказа, который не замедлил поступить. Лишь только из кабины показалась седовласая, солдаты вытянулись в струнку, будто увидели генерала, и отсалютовали, прокричав что-то невразумительное, созвучное со словом «свобода».
Я и Марк выпрыгнули из кабины следом. Седовласая уже командовала вовсю. Она оставила возле парадной лестницы особняка караул из четырех гвардейцев, которые статуями замерли по обеим сторонам резных дубовых дверей, инкрустированных золотом. Затем радарами обернулась к нам, игриво улыбнулась и первой переступила порог Дворца.
— Кажется, началось, — констатировал Марк.
— Вперед, господин заговорщик! Посмотрим, чем закончится спектакль! — предложил я.
Крысобой не заставил себя просить дважды. Мы последовали за седовласой. Отряд гвардейцев замыкал процессию.
Пересекли просторный холл с мраморным полом, мраморными стенами и расписным потолком с сюжетами религиозных преданий Тверди, мало чем отличающихся от библейских сказаний Земли. Поднялись по ступеням на первый ярус первого этажа, откуда расходились в разные стороны лестницы, соединявшиеся на втором этаже. Их покрывали ковры.
Стены сверкали зеркалами, в которых отражался весь наш отряд.
На втором этаже нас встретили два человека в штатском с автоматами. Они предостерегающе вскинули руки и изрекли, обращаясь к седовласой:
— Радарами, Пресветлый Ратцаклятман не ожидает вас в этот час!
Штатские заметно нервничали. И было отчего: в отличие от своего хозяина, они видели, что творилось вокруг Дворца.
— Он-то, может, и не ждет, — сказала радарами, — а вот я хочу его увидеть!
Седовласая вскинула перед собой правую руку, в которой сверкнуло дуло ручного пистолет-автомата. Раздалась трель. Людей в штатском прошила короткая очередь, и они пали нам под ноги. Один остался, второй покатился по ступенькам.
— За свободу! — воскликнула она и бросилась вперед.
Гвардейцы табуном последовали за ней.
— Кровавая история все-таки, друг мой! — философски заметил Крысобой.
Я взглянул на корчившегося в агонии штатского, оставшегося преданным своему императору до конца, и поддакнул:
— Таков ход вещей… Думаю, кровь на этом еще не закончилась!
Мы бросились догонять радарами. Повсюду были видны следы ее движения. Несколько трупов попалось нам на пути — горничные и мелкие чиновники Дворца оказались более преданны Пресветлому, чем советники и министры. Разбитые статуи… Изорванные картины — полотна местных живописцев, стоящие несметных денег… Короче, налицо имелась вся атрибутика любого переворота.
