Люси и спортзалы не любила.
«Обычно они начинали занятия с несложных растяжек, а потом…»
Она нахмурилась. Кто угодно мог написать столь скучные фразы. Мэтт хотел чего-то более личного, но это было не то.
Люси удалила файл и выключила компьютер. Как бы там ни было, утро выдалось необычайно прекрасным, чтобы что-то писать. Она схватила бейсбольную кепку и спустилась по шатким деревянным ступенькам к доку. Спасательный жилет в каяке оказался слишком велик, но она потуже затянула его и поставила лодку на воду.
Даже скользя на каяке вдоль скалистого берега Гус-Коув, она с трудом верила, что застряла на этом острове. Она приехала сюда в надежде открыть секреты человека, которого наняли родители ради ее же безопасности. Но в доме никаких ключей к разгадке не оказалось, так почему она еще здесь?
Потому что ей не хотелось уезжать.
Ветер задул в лицо, когда она выбралась на открытую воду, и она направила лодку в самые бурные волны. На мгновение Люси расслабила руки, потерла татуировку с окровавленными шипами. Она больше не знала, кто она такая. Жертва тяжелого детства? Сирота, которая взяла на себя ответственность за младшую сестру? Звездный ребенок, попавший в знаменитую американскую семью? Она была образцовой студенткой, самоотверженным социальным работником и состоявшимся лоббистом. Она собрала много денег на благие дела и способствовала одобрению законов, которые позволили улучшить жизнь многим людям. Не важно, что она разлюбила эту работу. А недавно она еще выступила и в качестве ненормальной невесты и бросила человека, которому было предназначено стать любовью всей ее жизни.
Разрываясь между работой, семьей и подготовкой к свадьбе, она была слишком загружена, чтобы заняться самоанализом. Теперь, когда она задумалась о происшедшем, собственные мысли расстроили ее, и Люси направилась обратно к дому. Она гребла против течения, поэтому приходилось прилагать больше усилий, но это нравилось. Она добралась до спокойной воды и остановилась, чтобы отдохнуть. Тогда-то она и увидела одинокий силуэт у дока.
Разглядеть лицо она не могла, но узнала бы эту фигуру где угодно. Широкие плечи и узкие губы. Длинные ноги, готовые пуститься в бег, волосы, развевающиеся вокруг головы.
Ее сердце бешено заколотилось. Она потянула время, изучая бобровую плотину, а потом обогнула дерево, упавшее в воду. Стараясь действовать как можно медленнее. Собираясь с духом.
Ему не следовало целовать ее в аэропорту Мемфиса. И не следовало так смотреть на нее. Если бы он не поцеловал ее и не одарил взглядом, отражавшим все обуревавшие его чувства, она вернулась бы в Вашингтон к своей работе и он остался бы в ее памяти как мужчина на одну ночь.
Чем ближе Люси подплывала, тем больше злилась, причем не только на него, но и на себя. Что, если Панда подумает, что она преследует его? Это было совсем не так, хоть и выглядело похоже.
Она подвела каяк к доку. Пришвартоваться к скалистому берегу было сложно, поэтому при хорошей погоде она привязывала лодку к лестнице. Но сейчас не стала этого делать. Вместо этого свободно — даже слишком свободно — закрепила каяк у шеста у края дока. Наконец она подняла на него глаза.
Панда навис над ней в своей обычной экипировке: джинсы и футболка, на этот раз с выцветшей эмблемой полицейского участка Детройта. Она оглядела эти высокие скулы, мужественный нос, тонкие губы садиста и голубые глаза с острым, как лазер, взглядом. Он сердито смотрел на нее.
— Что, черт возьми, случилось, с твоими волосами? И что ты делаешь на озере? Кто, как ты думаешь, бросился бы тебя спасать, если бы ты начала тонуть?
— Твои две недели истекли, — выпалила Люси. — Так что не твое дело. И я была бы тебе признательна, если бы ты помог подняться на док. У меня судорога.
Он должен был это предвидеть. Но он знал Люси, не Вайпер. Он подошел к краю дока, как агнец на заклание, и потянулся к ней. Она схватила его за запястье, собралась и изо всех сил резко и внезапно потянула вниз.
Тупица. Он тут же погрузился в воду. Она оказалась там же, но ей было все равно. Она хотела лишь увидеть, как он выкрутится из ситуации.
Отплевываясь и изрыгая проклятия, Панда вышел из ледяной воды с мокрыми и растрепанными волосами. Не хватало только кинжала в зубах. Она откинула с лица волосы, с которых текла вода, и прокричала:
— Я думала, ты не умеешь плавать.
— Я научился, — прокричал он в ответ.
Она отплыла от каяка, спасательный жилет надулся под подмышками.
— Ты придурок, тебе об этом известно? Лживый придурок, который гребет деньги лопатой.
— Заканчивай. — Он поплыл к лестнице мощными, затяжными рывками.
Она поплыла за ним, барахтаясь в воде от злости.
— И ты первоклассный… — Вайпер подбирала нужное слово. — Осел!
Он бросил на нее взгляд, потом поднялся по лестнице.
— Что-нибудь еще?
Она схватилась за нижнюю перекладину. Вода еще хранила весеннюю прохладу, и ее зубы стучали так сильно, что становилось больно.
— Лжец, обманщик и… — Она замолчала, увидев на его теле выпуклость. Именно там, где и ожидала увидеть. Она поднялась по лестнице за ним.
— Надеюсь, этот пистолет водонепроницаемый. Нет? Жаль, конечно.
Он сел на док и закатал правую штанину, обнажив черную кожаную кобуру на лодыжке, которая объясняла, почему он отказывался носить шорты на озере Каддо и плавать. Он вытащил пистолет и достал магазин.
— Вновь вызвали на дежурство? — Люси пыталась убрать с глаз намокшие крашеные волосы, но мешали дреды. — Мои родители продлили твой контракт?
— Если тебя что-то не устраивает, разбирайся со своей семьей, а не со мной. Я только выполнял свою работу. — Он вытряхнул пули на ладонь.
— Они снова тебя наняли. Вот почему ты здесь.
— Нет. Я здесь, потому что услышал, что кто-то поселился в моем доме. Кто-нибудь говорил тебе, что взлом и вторжение на частную территорию — это преступление? — Он подул в пистолет.
Она продолжала бушевать.
— А кто-нибудь тебе говорил, что телохранители должны как-то представляться?
— Я уже сказал: разбирайся со своей семьей.
Она бросила взгляд на его макушку. Волосы уже начинали завиваться. Эти неукротимые кудри. Густые и зловещие. У какого человека могут быть такие волосы? Она принялась возиться с пряжками на спасательном жилете, но так сильно злилась, что с трудом расстегнула их. Она проделала весь этот путь из-за поцелуя, который, как вообразила, что-то значил. И отчасти оказалась права. Это означало, что она сошла с ума. Она сорвала жилет.
— Так вот чем ты будешь прикрываться, не правда ли? Ты только делал свою работу.
— Поверь мне. Это было нелегко. — Он прекратил продувать пистолет и оглядел ее прическу и татуировку с окровавленными шипами.
