— Я ничего не сделал. Честно.
Большой Майк уже переложил коробку с пиццей в левую руку, а правой обнял за плечи подростка, распространив при этом целое облако аромата одеколона.
— Ты в этом уверен? — спросил Большой Майк. — Мисс Вайпер, судя по всему, сильно огорчена.
Панда фыркнул.
Большой Майк так пристально разглядывал ее, что она поняла: он старается вспомнить ее лицо. И опустила глаза.
— Я ничего не сделал, — снова произнес Тоби.
Люси решила, что пропахшая одеколоном футболка будет достаточным наказанием для Тоби.
— Я не хочу, чтобы ты продолжал за мной шпионить. Если это снова случится, я поговорю с твоей бабушкой.
Тоби поджал губы.
— Моей бабушки нет дома, так что с ней поговорить вы не сможете.
Даже такое нахальство не повлияло на дружелюбие Большого Майка.
— Знаешь, что я думаю, Тоби? Я думаю, ты должен извиниться перед мисс Вайпер.
Она не особенно верила в такие извинения, но Большой Майк потрепал Тоби по плечу.
— Неужели тебе нечего ей сказать? Или предпочитаешь дождаться, пока она придет к тебе домой?
Мальчик уставился на свои ноги.
— Простите, — пробормотал он.
Большой Майк кивнул так, будто Тоби произнес это от всего сердца.
— Уже лучше. Теперь я отведу Тоби домой. Он больше не доставит вам хлопот, правда, Тоби?
Тоби вскочил и покачал головой.
— Я так и думал. — Большой Майк, который до сих пор не выпускал пиццу из рук, протянул коробку Панде. — Вы двое, не теряйте времени даром и приступайте к делу. Я могу и позже прийти поговорить насчет катера.
— Катера?
— Двадцатифутовый «Полар Крафт». Хозяин лишь раз плавал на нем летом и отдает почти даром. Мисс Вайпер сказала мне, что тебя может это заинтересовать.
Панда смерил ее взглядом.
— Мисс Вайпер неправильно меня поняла.
Большой Майк умел держать удары, и его улыбка стала еще шире.
— Казалось, она в этом уверена… ну что же… У вас есть моя визитка. Когда будете готовы, позвоните. Этот катер продается по отличной цене. Теперь вы вдвоем можете с удовольствием отведать пиццы. Давай же, Тоби. — Он повел мальчика по тропинке в противоположном от дома направлении.
Как только они исчезли, Панда смерил Люси презрительным взглядом.
— Ты сказала ему, что я хочу купить катер?
— Возможно, ты захотел бы купить катер. Откуда мне было знать?
Он покачал головой и повернул к дому лишь для того, чтобы отвлечься, и поднес коробку к носу.
— Почему от пиццы пахнет одеколоном?
— Большой Майк считает, что нужно метить территорию.
Она ускорила шаг, и Панда побрел к дому один.
Бри услышала, как Тоби идет через лес, еще до того, как увидела его. Было почти семь, и она снова забыла приготовить ему ужин. Обычно, когда такое происходило, она входила в дом и обнаруживала его за кухонным столом, поедающего хлопья из одной из многочисленных коробок, которые Майра купила во время последней поездки в оптовый «Сэмс клаб», прежде чем слегла и перестала выбираться на материк.
Бри говорила себе, что нужно слезть с крыльца и заняться чем-то еще, помимо курения, разглядывания ульев Майры и размышлений о давно забытых летних днях, когда они со Стар носились как сумасшедшие от дома к дому. Но в ее копилке было не так много приятных воспоминаний, чтобы она могла выбирать. Ее неудачный брак? Нет. Ее пустой банковский счет? Точно нет. Что касается ее самооценки… Как она вообще могла думать о том, чего не существовало?
Этот дом вместе с ульями Майры когда-то был для нее родным, но за последние три недели это место стало ее тюрьмой. Если бы только она могла побежать к своему бывшему дому, свернуться калачиком на застекленной веранде с плейером в ушах и послушать «Бэкстрит Бойз», наблюдая, как ее братья с друзьями носятся туда-сюда по ступенькам к доку. В то лето Дэвид оказался одним из самых красивых мальчиков, хотя днем и подрабатывал на рыбацком судне, пока другие дети играли.
Бри разглядывала пчел и как раз раскуривала очередную сигарету, когда Тоби вышел из зарослей. Кто-то сопровождал его. Она заслонила глаза рукой и увидела привлекательного мужчину, который шагал рядом с мальчиком. Он был такой большой, высокий, с широкими плечами и широкой грудью. Один из тех привлекательных мужчин, которые выделяются в толпе. Такой мужчина…
Она соскочила с крыльца.
— Привет, Бри, — произнес он. — Много лет прошло.
Тринадцати лет разлуки как не было. Изменения в его облике ничего не значили. Она ненавидела его столь же яростно, как и в день, когда они виделись в последний раз.
— Тоби, иди в дом, — строго сказала она. — Я приду через минуту.
— Постой. — Он взъерошил волосы Тоби, будто имел на это право. — Помни, что я тебе говорил, Тоби. Люди, которые приезжают сюда летом, по большей части параноики. Тебе нельзя больше туда ходить.
— Я не делал ничего плохого.
Он уже не взъерошивал волосы, а потирал мальчику голову костяшками пальцев.
— Рано или поздно он все узнает о твоей бабушке. И чтобы ты знал… Ты не сможешь обналичить чек, который он ей выписал. А теперь иди домой, мне нужно поговорить с Бри.
Бри сжала руку в кулак. Майк Моуди стоял в одном ряду с ее бывшим мужем Скоттом и принадлежал к кругу лиц, которых она отчаянно не желала видеть. Она знала, что Майк все еще живет здесь, поскольку его лицо смотрело на нее с полудюжины рекламных плакатов, стоявших вдоль главной дороги острова, однако надеялась, что никогда больше не встретится с ним. И вот он явился.
Тоби протопал в дом. Майк шагнул вперед с широкой слащавой улыбкой и протянул ей руку.
— Отлично выглядишь, Бри. Неотразима, как всегда.
Она прижала руки к бедрам.
— Что тебе нужно?
Он опустил руку, но странная улыбка не сходила с его лица.
— Даже не поздороваешься?
— Не поздороваюсь.
Он был дурно пахнущим толстым ребенком с глазами горностая, плохой кожей и кривыми зубами, который каждое лето безуспешно пытался внедриться в их детскую компанию. Но единственным жителем острова, которого они пустили в свои ряды, оказалась Стар. Майк был слишком шумным, слишком беспокойным. Все в нем было не так: одежда, хрюкающий смех, плоские шутки. Единственным, кто мог его выносить, был Дэвид.
— Мне жаль этого парня, — произнес Дэвид, после того как один из ее братьев оскорбил Майка. — Оба его родителя пьяницы. У него куча проблем.
— У нас у всех свои проблемы, — заявила Стар. — Только ты его поддерживаешь, потому что ты и сам изгой.
