— Это для меня?
Бри заморгала, пытаясь сдержать слезы. Он получил подарок, за который не надо бороться. Подарок, который она не могла ему преподнести.
Когда Тоби потянулся к рулю, Бри поняла то, что не мог понять мальчик. Велосипед был подарен не из любви, а для того, чтобы внедриться туда, где его не принимали. Он делал так же, когда они были детьми. Являлся с пакетиками «Скиттлз» и «Лемонхедз», предъявляя их как входной билет компании, в которую его не хотели брать.
— Новенький, — произнес Майк. — Я увидел его, когда был на материке вчера и подумал, кто бы мог с толком использовать такой велосипед? И на ум пришло только одно имя.
— Я, — сказал Тоби, сделав долгий тихий вдох. Его губы приоткрылись, глаза смотрели на велосипед, все остальное перестало существовать. У него был точно такой же вид, как у Дэвида, когда происходило нечто, что казалось ему потрясающим. Она содрогнулась от боли и этих воспоминаний.
Майк вытащил из машины инструменты, и они принялись работать рука об руку, чтобы отрегулировать высоту. Бри так разозлилась, что ей стало плохо. Она хотела сама подарить велосипед сыну Дэвида. Именно она хотела сделать мир Тоби ярче, а не предоставить это искусному манипулятору с показной любезностью, пахучим одеколоном и в дизайнерских бирках.
Тоби забрался на велосипед. Когда его длинные ноги коснулись педалей, Майк показал на подъездную аллею.
— Сейчас слишком темно, чтобы ездить по дороге. Прокатись по подъездной аллее, а потом опробуй его на опушке.
— Спасибо, Майк! Огромное спасибо! — Тоби рванул с места.
Майк все еще не замечал ее. Лишь после того как захлопнул задние двери, он бросил взгляд в ее сторону. Она отвернулась и убрала последнюю банку меда в коробку.
— Я и тебе кое-что привез, Бри, — обратился он к ней. — Чтобы помочь с бизнесом.
— Мне ничего не нужно. — Она схватила тачку и потащила ее по кочкам. Нужно было починить двери кладовой за ларьком, чтобы не возить все туда-сюда по два раза в день.
— Ты еще не знаешь, что это.
— А мне все равно. — Переднее колесо попало в колею, банки с медом зазвенели, и ей едва удалось удержать тачку.
— Ты не веришь в то, что людям надо давать второй шанс, правда, Бри?
В детстве он всегда хныкал, когда кто-то задевал его, но теперь в его голосе слышалась уверенность, которая ей не нравилась.
— Может, я считаю, что горбатого могила исправит? — Она попыталась вытащить колесо из колеи. — Я хочу, чтобы ты перестал манипулировать Тоби, чтобы подобраться ко мне.
Майк оттолкнул ее, взялся за ручки и повез тачку к подъездной аллее.
— Майра сказала, что твой бывший муж бросил тебя ради восемнадцатилетней.
Предполагаемой любви Скотта было девятнадцать, но это не имело значения.
— Так и происходит, когда выходишь замуж не за того мужчину, — произнесла Бри.
Он остановил тачку.
— Ты же до сих пор не веришь, что Дэвид был тем мужчиной?
Он оказался куда проницательнее, чем раньше, и ее охватила злость.
— Я не собираюсь говорить с тобой о Дэвиде.
— Он никогда не женился бы на тебе. Ты наводила на него страх.
Несмотря на внешние изменения, он остался таким же недалеким. Дэвид с его острым умом и непоколебимой уверенностью в себе не стал бы бояться кого бы то ни было, тем более обычную девушку вроде нее.
— Принцесса-аристократка и парень из гетто. — Он просунул большой палец под золотой браслет на запястье. Он либо забыл про свой парфюм, либо решил прислушаться к критике, потому что сегодня от него пахло мятной жвачкой. — Дэвид благоговел перед тобой, вот, пожалуй, и все.
Ей хотелось его ударить.
— Прекрати вести себя так, будто ты знал его.
— А с кем, как ты думаешь, он разговаривал, после того как женился на Стар и обосновался на острове?
— Хочешь, чтобы я поверила, будто ты стал близким другом Дэвида? После того, что ты сделал?
— Жить прошлым — не самая лучшая идея, — заявил Майк, изображая сочувствие, в которое она не поверила ни на миг. — Это только все усложняет. Я могу тебе помочь.
— Единственный способ мне помочь — это оставить меня в покое. — Она бросила тачку и зашагала к дому.
— Да ты едва держишься, — произнес он не повышая голоса. — Что собираешься делать, когда схлынет толпа туристов?
— Уехать с острова, как и все остальные.
— И отправиться куда?
Никуда. Братья любили ее, но не хотели, чтобы она жила вместе с ними. Они не горели желанием видеть у себя в доме даже ее одну, не говоря уже о двенадцатилетнем мальчике, который живет вместе с ней. Ей некуда было идти, и, похоже, Майк об этом знал.
Она слышала, как он подбирается ближе, в его широких шагах чувствовалась уверенность в отличие от ее быстрых, исполненных злости шажочков.
— Тебе понадобится друг на острове, — заявил он, добравшись до первой ступеньки. — Майры нет. Дэвид и Стар мертвы. И мне кажется, у тебя не так много друзей.
Ни одного, на кого она могла бы рассчитывать. После ухода Скотта поддержка друзей ограничилась лишь плохо скрываемыми попытками узнать пикантные подробности ее развода. Она обернулась, чтобы посмотреть ему в глаза.
— Надеюсь, месть доставляет тебе удовольствие. У тебя есть деньги и успешный бизнес. У меня — ни того ни другого. Уверена, это делает тебя невероятно счастливым.
Лицо Майка приняло трагическое выражение.
— Разве можно радоваться, когда видишь, что человек, который когда-то был тебе небезразличен, попал в беду?
Она вспомнила о Дэвиде и Стар, о том, какую боль они ей причинили, как неистово она ненавидела их и как сильно по ним скучала. Стараясь не думать о них, она сосредоточилась на Скотте и его горячей девятнадцатилетней подружке.
— Ты не сомневаешься, что я поступила бы именно так.
Майк удивил ее, рассмеявшись.
— Готова ты это признать или нет, я тебе нужен, поэтому лучше бы тебе стать дружелюбнее. В воскресенье я повезу вас с Тоби в церковь. В девять тридцать.
— В церковь?
— Это лучшее место, где можно снова познакомиться с местными. Но есть кое-какие правила. Не унижай меня на людях. — Спокойствие его пустого взгляда взволновало ее. — Не смейся ни над кем из паствы, даже если кто-то начнет говорить на странном языке. И если Нед Блейкли заявится со змеей и начнет цитировать Библию, будь вежлива. Церковь здесь не такая, к какой ты привыкла в Блумфилд-Хиллс. Это Черити-Айленд, и здесь люди молятся от души.
Языки? Змеи?
Майк улыбнулся, но не одной из тех гадких ухмылок, которые она помнила, а широко, от души. На ее счет.
