— Я… не могу уснуть.
— Вам приснился плохой сон?
— Нет. А с тобой-то что? Почему не спишь?
— Не знаю, просто проснулся. — Он зевнул и пришел посидеть с ней. Его плечо коснулось ее руки. Его сонный, пропитанный потом мальчишеский запах напомнил о летних ночах, когда они с братьями бегали друг к другу в комнаты и рассказывали страшилки о привидениях.
Он еще раз зевнул и сказал:
— Спасибо за мороженое сегодня вечером.
Она сглотнула ком в горле.
— Пожалуйста.
— Многие дети боятся темноты, но не я, — заявил он.
Она тоже не боялась. Ей и так хватало настоящих страхов.
Он наклонился и уставился на царапину на лодыжке.
— Может, мы как-нибудь пригласим Майка на ужин?
Сначала она закипела, потом поняла, что он предоставил ей прекрасный способ начать налаживать отношения с Майком. Так или иначе, она должна заставить его поверить, что забыла о прошлом.
— Конечно, пригласим. — Бри на мгновение задумалась, когда это она стала такой хладнокровной, но стоять на своем значило позволять себе роскошь, доступную лишь богатым людям. — Думаю, нам обоим пора спать. — Она встала со ступеньки.
— Наверное. — Он поднялся. — Думаете, ему понравится ковбойское жаркое?
— Определенно.
Они вошли в дом, и когда Тоби направился к себе в спальню, она крикнула ему, как всегда:
— Спокойной ночи, Тоби.
На этот раз он ответил.
— Спокойной ночи, Бри.
На острове прочно обосновался август, принеся с собой череду солнечных влажных дней вкупе с периодическими грозами. Большинство ночей Люси с Пандой проводили на катере или у нее в комнате, но вместо игривой веселости между ними появилось волнительное напряжение. Больше не было обысков со стриптизом и никаких лакричных конфет. А днем они часто ссорились.
— Ты взяла вчерашний помол, чтобы сварить кофе? — спросил Панда, выплескивая только что налитую чашку в раковину.
— Делаю я кофе или не делаю — ты все равно ругаешься, — ответила Люси.
— Потому что ты отказываешься следовать указаниям.
Темпл испустила долгий страдальческий вздох со своего насеста — высокого барного стула, на котором восседала, поедая тонко нарезанное яблоко. Она, как обычно, стянула волосы в длинный конский хвост: эта прическа выгоднее всего подчеркивала ее миндалевидные глаза и невероятно острые скулы. Она прожила на острове чуть больше шести недель. Двойной подбородок исчез, а длинные крепкие ноги свидетельствовали о том, что она усердно работает над собой. Однако она не стала счастливее, напротив, теперь она легче раздражалась, выходила из себя и чаще грустила.
— Твоим указаниям, — подчеркнула Люси.
— Уж лучше так, чем то, что творишь ты, — парировал он.
— Это ты так считаешь.
— Дети! — воскликнула Темпл. — Не заставляйте меня лупить вас.
— О, позволь мне, — протянул Панда.
Люси закусила губу и вышла из кухни, чтобы поплавать на каяке. Ей не нравилось напряжение между ними. Она хотела вернуть непринужденное веселье. Без него какой был смысл в этом романе?
Она обрадовалась, кода вода покрылась рябью, потому что ей пришлось сосредоточиться на гребле.
Тем вечером Темпл явилась на ужин в выстиранной вариации привычного костюма для тренировок, в котором ходила весь день. Ее тело являло собой совершенство мускулов. Черный топ со шлейками на спине обнажал идеально подтянутые руки, а эластичные шорты сидели достаточно низко, чтобы продемонстрировать подкачанный живот с ложбинками во всех нужных местах. Они с Пандой идеально подходили друг другу: оба перетренированные, беспокойные и грубые.
Люси пробормотала что-то на тему двух сумасшедших, которые сидят на гормонах роста. Темпл бросила взгляд на талию Люси и заговорила о бесцельных неудачниках с классическим для человека средних лет слоем жира. Панда рявкнул на обеих и велел заткнуться, чтобы можно было спокойно съесть сегодняшний дерьмовый ужин.
В отличие от Панды Люси не жаловалась на пресный говяжий фарш благодаря тому, что в городе съела сладкий картофель фри и огромное сахарное печенье. Темпл начала читать нудную лекцию о связи детских болезней с иммунитетом во взрослом возрасте, а когда она спросила Панду, болел ли тот ветрянкой, Люси не смогла остаться в стороне.
— Это вторжение в частную жизнь. Панда не говорит о прошлом.
— И это тебя возмущает, — ответил он. — Ты успокоиться не можешь, пока не засунешь нос в дела всех и каждого.
Но речь шла не о всех и каждом. Он был ее любовником.
— Он прав, Люси, — сказала Темпл. — Ты любишь копаться в чужих мыслях.
Панда вдруг перебежал на сторону противника, ткнув вилкой в своего работодателя.
— Кое-кому не помешало бы покопаться в своих. Чем дольше ты тут находишься, тем больше портится твой характер.
— Это ложь, — возразила Темпл. — У меня всегда был плохой характер.
— Не настолько, — вставила Люси. — Ты похудела на двадцать фунтов, и…
— На двадцать четыре, — с вызовом произнесла Темпл. — И вас мне благодарить не за что. Вы хоть представляете, насколько меня вгоняют в депрессию ваши стычки?
— Наши стычки не имеют никакого отношения к твоей проблеме, — сказала Люси. — У тебя классический случай дисморфии.
— Э-э-э, — усмехнулась Темпл. — Громкие слова.
Люси отставила тарелку.
— Твое тело выглядит потрясающе, за исключением головы!
— Это твое мнение. — Темпл небрежно махнула на свое тело рукой. — Можешь говорить, что хочешь, но я все равно толстая!
— И когда же ты перестанешь считать себя толстой? — вскричала Люси. — Насколько нелепая цифра должна загореться на весах, которые ты носишь у себя в голове, чтобы ты наконец почувствовала себя нормально?
Темпл облизнула пальцы.
— Поверить не могу, что мисс Свинка читает мне лекции на тему веса.
Панде это не понравилось.
— Никакая она не свинка!
Люси проигнорировала его слова.
— У тебя отличная фигура, Темпл. Нет ни одного лишнего дюйма.
— Зато о твоих бедрах такого не скажешь! — выпалила Темпл, хотя на самом деле не хотела ее обидеть.
Люси с отвращением уставилась на тарелку, к которой так и не притронулась.
— Мои бедра обретут прекрасную форму, как только начну есть нормальную еду.
Темпл повернулась к Панде.
— Она как будто с другой планеты. Как можно набрать двадцать фунтов и не сойти от этого с ума?
