Вероятно, два дела одновременно он осилить не мог, поэтому какое-то время молча жевал и, по-видимому, даже не думал над ее словами. Наконец, откусив огромный кусок гамбургера, он с набитым ртом произнес:
— Ты гарантируешь, что заплатишь тысячу, даже если тебя не хватит на сегодня?
Она кивнула, потом взяла один из карандашей, которые лежали на столике для детей. Она написала что-то на салфетке и бросила ее через стол.
— Вот. У нас с тобой контракт.
Он изучил текст. И отложил салфетку.
— Ты обманула приличного парня.
Она заморгала, ощутив жгучую боль в глазах.
— Лучше сейчас, чем тогда, когда было бы уже поздно, правда? Прежде чем он выяснил бы, что стал жертвой недобросовестной рекламы? — Она пожалела, что произнесла это, но он лишь перевернул бутылку с кетчупом и постучал по донышку.
Официантка вернулась с кофе и томным взглядом, обращенным на Панду. Люси немного поменяла положение, и пластиковый пакет зашуршал под футболкой. Кофейник застыл в воздухе — официантка повернулась и посмотрела на нее. Люси наклонила голову.
Он скомкал салфетку с текстом контракта и вытер рот.
— Ребенку не нравится, когда она ест слишком быстро.
— Вы, беременные, с каждым годом все моложе, — произнесла официантка. — Сколько тебе лет, солнышко?
— Она совершеннолетняя, — вставил Панда, прежде чем Люси успела открыть рот.
— Сомневаюсь, — пробормотала официантка. — Когда роды?
— Эм-м-м, в августе? — Люси произнесла это так, будто это был вопрос, а не утверждение, официантка, казалось, была сбита с толку.
— Или в сентябре. — Панда откинулся на спинку дивана, прикрыв глаза. — В зависимости от того, кто отец.
Женщина посоветовала Панде нанять хорошего адвоката и удалилась.
Он отставил пустую тарелку.
— Через пару часов мы можем быть в аэропорту Остина.
Никаких самолетов. Никакого аэропорта.
— Я не могу лететь, — сказала она. — У меня нет паспорта.
— Позвони своей старушке и попроси помочь. Эта прогулка и так дорого мне обошлась.
— А я тебе говорила: следи за расходами, я все возмещу. Плюс еще тысяча долларов.
— Где ты возьмешь деньги?
Она не представляла.
— Я что-нибудь придумаю.
Люси пошла на вечеринку, зная, что там будут пить. Ей было почти семнадцать, никто из подростков не собирался употреблять наркотики, а Мэтт с Нили все равно никогда ничего не узнали бы. Ну и почему бы не сходить?
Потом Кортни Барнс отключилась за диваном, и они не смогли привести ее в чувство. Кто-то набрал 911. Появились копы и забрали паспорта. Когда они узнали, кто такая Люси, один из них повез ее домой, а всех остальных доставили в полицейский участок.
Она никогда не забудет, что сказал ей полицейский.
— Все знают, что сенатор Джорик и мистер Джорик сделали для тебя. Вот чем ты им отплатила!
Мэтт и Нили отказались от предоставленных ей привилегий и отвезли в полицейский участок, где ее посадили вместе с остальными. Пресса освещала весь процесс, присовокупляя к этому репортажи о сумасшедших детках вашингтонских политиков, но родители никогда не позволяли себе попрекать ее этим. Напротив, они говорили с ней о вреде алкоголя и опасности вождения в нетрезвом виде и о том, как любят ее и хотят, чтобы она умела делать правильный выбор. Их любовь заставляла ее испытывать стыд и изменила так, как не изменило бы самое суровое отношение. Она пообещала себе никогда больше их не расстраивать и до вчерашнего дня держала свое обещание.
Теперь Люси стояла в маленьком магазине уцененных товаров, где пахло резиной и поп-корном. Она поправила пластиковый пакет под футболкой, чтобы он не шуршал, но после многих часов пути имела такой потрепанный вид, что на нее особо никто не смотрел, зато Панда привлекал подозрительные взгляды, как в ресторане. Молодая мать даже отправила своего ребенка в другой коридор, чтобы малыш не столкнулся с ним.
Люси посмотрела на него из-под козырька кепки.
— Встретимся у кассы.
Он взял дешевый розовый спортивный бюстгальтер.
— Похоже, твой размерчик.
Она натянуто улыбнулась.
— На самом деле помощь мне не нужна. Занимайся своими покупками. Все за мой счет.
Он бросил бюстгальтер обратно.
— Черта с два за твой счет. Чеки-то я собираю.
Он стоял не шелохнувшись. Люси положила в корзину какие-то уродливые белые бабушкины трусы, потому что не хотела выбирать вещи у него на глазах.
Панда вытащил их из корзины и закинул туда микроскопические трусики яркого цвета.
— А мне эти больше нравятся.
«Еще бы. Но поскольку ты их никогда не увидишь, у тебя нет права голоса».
Он засунул руку под футболку и почесал живот.
— Поторопись. Я проголодался.
Она нуждалась в нем, поэтому оставила это омерзительное белье в корзине и разрешила ему отвести ее в тот единственный отдел, где продавались мужские вещи.
— Мне пригодился бы женский совет. — Он схватил темно-синюю рубашку и уставился на картинку — изображение женщины с огромным бюстом и ракетной установкой между ног.
— Однозначно — нет, — отрезала она.
— А мне нравится. — Он бросил футболку через плечо и начал копаться в стопке джинсов.
— Я думала, тебе нужен мой совет.
Он с отсутствующим видом уставился на нее.
— С чего это ты взяла?
Она сдалась.
Через пару минут она поставила корзину со своими скудными покупками у кассы и поняла, как сильно тоскует по жемчугам и ободочкам, узким летним платьям и симпатичным босоножечкам. Она жить не могла без этих вещей. В балетках и кашемировых свитерах, с прижатым к уху мобильным телефоном, она точно знала, кто такая: не только приемная дочь бывшего президента Соединенных Штатов, но и искусный лоббист и первоклассный специалист по сбору денег на важные мероприятия в помощь детям. У нее снова заболел желудок.
Панда мрачно посмотрел на Люси, оплачивая покупки. Когда они вышли, он затолкал все в дешевый серый нейлоновый вещевой мешок, который купил только что, обернув ее неоновые трусики своими угольно-серыми боксерскими трусами, и прикрепил мешок к «ямахе» при помощи прорезиненного шнура.
Панде не нравились скоростные трассы между штатами, как она поняла, и они ехали по пыльным второстепенным дорогам, которые проходили через вымирающие городки и череду старых ранчо. Она не знала, куда они направляются. И ей было все равно. Когда начало смеркаться, он остановился у небольшого мотеля рядом с заброшенной площадкой для гольфа. Первое, что Люси заметила, когда он вышел из крошечного кабинета хозяина мотеля, — это один-единственный ключ, который свисал на веревочке, зажатой в его большом кулаке.
