Теперь все складывалось в цельную картину. Она прислонилась к дверному косяку.
— Посттравматическое стрессовое расстройство.
— Классический случай.
Вот что он так тщательно скрывал: такая участь настигла многих, кто побывал на этих войнах. Она пыталась не принимать его слова близко к сердцу.
— Ты посещал врача?
— Конечно. Спроси, насколько мне это помогло.
Ей нужно было отгородиться от собственных чувств. Если этого не сделать, от нее ничего не останется.
— Возможно, тебе нужен другой врач, — произнесла она.
Патрик горько усмехнулся:
— Найди врача, который повидал то, что видел я, и я с радостью встречусь с ним.
— Врачи всегда разбираются с тем, с чем никогда в жизни не сталкивались.
— Да, только с парнями вроде меня этот номер не проходит.
Она читала о сложностях лечения ветеранов с ПТСР. Их учили всегда быть настороже, и даже те, кто понимал, что нуждается в помощи, не хотели раскрываться, особенно перед гражданскими. Менталитет бойца осложнял лечение.
— Один парень, с которым я служил… рассказал все как есть, без прикрас. А через секунду психолог позеленел и, извинившись, вышел в туалет. — Он направился к окну.
— Врач, к которому ходил я, отличался от других. Она специализировалась на ПТСР и выслушала столько историй, что научилась дистанцироваться. Она отдалялась настолько, что возникало ощущение, будто она вообще не с тобой. — Злость понемногу покидала его. — Таблеток и банальностей недостаточно, чтобы вылечить такое безумие.
Люси начала объяснять, что все осталось в прошлом, но это была явная ложь, к тому же он хотел кое-что добавить.
— Взгляни на этот дом. Я купил его во время одного из периодов обострения. Моя взрослая месть за Кертиса. Хоть какая-то месть, правда? Ремингтон умер много лет назад. О чем я вообще, черт возьми, думал?
Она знала. Все эти поездки в Гросс-Пойнт и шпионаж за семьей, которую он ненавидел… И семьей, в которую так отчаянно хотел войти.
Панда пустым взглядом уставился в окно.
— Этот парень, которого я знаю… Однажды ночью жена дотронулась до него, и он проснулся оттого, что вцепился ей в горло. А женщина, с которой я служил… Она забрала своего ребенка из детского сада, убедила малыша, что ему грозит смертельная опасность и отправилась с ним в поездку на пятьсот миль, не сказав никому ни слова, включая ее супруга. Еще один парень… Они с подругой поспорили. Ничего особенного. Но ни с того ни с сего он швырнул ее об стену, сломав ей ключицу. Хочешь, чтобы подобное случилось с тобой? — Его губы тронула горькая ухмылка. — К счастью, меня лечило время, и мне полегчало. Сейчас я в нормальном состоянии. И именно так все должно быть и дальше. Теперь ты понимаешь?
Она сдвинула колени, напряглась.
— Что именно я должна понять?
Наконец он посмотрел на нее с каменным лицом.
— Ты должна понять, почему я не могу дать тебе больше, чем уже дал. Почему не могу обеспечить нормальное будущее.
Откуда он знал, что Люси хочет именно этого, когда она сама не знала наверняка?
— Ты смотришь на меня этими глазами, в которых можно утонуть, — произнес он. — И просишь дать тебе все. Но я не могу позволить себе вернуться в эту тьму. — Патрик отошел от окна и придвинулся к ней. — Я не способен на большие чувства. Я просто не могу. Теперь ты знаешь.
Она ничего не сказала. Она ждала.
Его грудь вздымалась от волнения.
— Я не люблю тебя, Люси. Ты меня слышишь? Я не люблю тебя.
Он хотела зажать уши руками, схватиться за живот, биться головой об стену. Вызывала отвращение его жестокая честность, но она не могла его за это винить после всего услышанного. Она собралась с духом.
— Очнись, Панда. Я бросила Теда Бодина. Ты правда думаешь, что из-за тебя и нашей летней интрижки я могу потерять сон?
Он не поморщился. Ничего не сказал. Просто посмотрел на нее своими холодными голубыми глазами.
Люси не могла больше это выносить. Она отвернулась, не позволяя себе идти слишком быстро. Свернула в коридор… Вышла на крыльцо… Она слепо шагнула в ночь, стараясь подавить в себе это страшное знание, которое так и рвалось наружу.
Она позволила себе влюбиться. Вопреки логике и здравому смыслу она всей душой полюбила этого эмоционально неразвитого мужчину, который не мог ответить ей взаимностью.
Она устроилась в катере, но не свернувшись калачиком в носу судна, как это сделал Тоби, а сидя с широко раскрытыми глазами, взбешенная, липкая и убитая горем.
Глава 25
Следующим утром он исчез вместе со своей машиной. Люси побрела в дом, бросила одежду в стиральную машину и приняла душ, но у нее раскалывалась голова, и даже после душа ей не полегчало.
Единственной вещью, которую она смогла надеть, оказался черный купальник, поверх него она натянула одну из футболок Панды. Она босиком бродила по пустому дому. Он забрал большую часть одежды, рабочие папки и кофейную кружку-термос, с которой любил расхаживать по утрам. На нее навалилось столько переживаний, каждое из которых было больнее предыдущего. Она жалела себя за испытания, которые выпали на ее долю, злилась на весь мир и на себя за то, что полюбила такого испорченного человека. А еще злилась на Панду.
Несмотря на свои слова, он все же каждым нежным прикосновением, каждым заинтересованным взглядом, каждой интимной улыбкой признавался ей в любви. Многим мужчинам приходилось переживать болезненные события, но это не означало, что они могут испариться в один прекрасный день.
Когда злилась, Люси чувствовала себя лучше, поэтому она упивалась своим горем. Она не могла позволить себе такое чувство, как жалость. Гораздо лучше превратить его во вражду. Беги, трус. Ты мне не нужен.
Она решила вернуться в дом в тот же день.
Несмотря на печаль, она не забыла свое обещание помочь Бри убрать следы вчерашнего погрома, но прежде чем она смогла добраться до соседей, позвонил Майк и сказал, что они с Тоби сами справятся и прекрасных дам до этого не допустят. Возражать Люси не стала.
Она подождала до полудня и только тогда отправилась за своими вещами. За кухонным столом она обнаружила Бри с мечтательным взглядом, а рядом с ней — такого же одурманенного любовью Майка. Раздражение от мужской щетины на шее подруги и поведение Майка, в котором чувствовалась нежность собственника, не оставляли сомнений в том, чем эти двое занимались накануне ночью, пока Тоби спал.
— Вы не можете уехать, — произнесла Бри, когда Люси сообщила о своих намерениях. — Я работаю над планом по спасению бизнеса, и вы понадобитесь мне больше, чем когда бы то ни было.
Майк постучал по большому блокноту, испещренному пометками, сделанными четким почерком Бри.
