Чтобы попасть в город, нужно было идти по заброшенному тракту от заката до следующего заката, а потом еще несколько часов. Но то если по тракту, то есть напрямки. А Старх оказался в лесу и на тракт ему путь заказан. Там его волки сразу загрызут. В лесу его единственное укрытие, но тракта нужно придерживаться. Другого ориентира у него не было.
Тракт уходил от деревни на север. Старх определился с направлением и отправился в путь. Быстрым шагом, стараясь не перенапрягаться, он шел по нарядному, дышащему молодостью лесу. Лето было в самом разгаре. До поры увядания и смерти еще далеко. А ему нужно сохранить силы для встречи с оборотнями.
Стемнело. Лес окутали закатные сумерки. Старх не сбавлял тема. Он далеко удалился от сторожки, но все еще был слишком далеко от городской окраины. Надеяться ее достигнуть раньше, чем его нагонят волки, бессмысленно. Он лишь старался приблизиться к ней как можно ближе.
Каждый новый шаг давался с трудом. В груди полыхал пожар. Воздуха не хватало. Ему казалось, что он бредет по сухой пустыне. И нет сил вдохнуть. Легкие превратились в высохшие мешки, в которых некогда была прохладная дарящая радость вода. В горле пересохло. Он несколько раз останавливался возле ручьев и пил. Но уже через сотню шагов вновь страдал от жажды.
Хотелось плюнуть на все. Упасть на траву, откинуться на спину, закрыть глаза и заснуть. Забыть обо всем. И пусть его настигнут волки. Пусть порвут его в клочья. Ему было все равно. Но он все же шел вперед. Он не мог позволить себе сдаться. Расписаться в собственном бессилии.
Через некоторое время Старх почувствовал, как силы колдовские постепенно возвращаются к нему. После ночного боя он думал, что ему долго придется восстанавливаться. Но продолжительная прогулка по лесу поспособствовала его быстрому восстановлению. Он впитывал волшебную силу, разлитую в лесу. Первозданную энергию, струящуюся во всем живом. Эта энергия накапливалась в нем, преобразовывалась и становилась его силой.
Луна медленно откочевала к середине неба, когда волки настигли его.
Старх выбрался на лесную прогалину. Ельник сменился смешанным лесом и густой травой, щекочущей коленки сквозь прорехи в штанах. Впереди показалась невысокая горушка, а за ней овражек. На горушке росла высокая сосна. На ее ветке, блестя глазами в темноте, сидел филин, страж леса.
Старх невольно остановился, замер, боясь спугнуть птицу. И в этот момент услышал шорох за спиной. Резко обернулся, вскидывая арбалет, увидел серую тень, взметнувшуюся из травы в воздух, и нажал на спусковую скобу. Арбалет выплюнул болт. Летящий волк словил болт в брюхо и, скуля, рухнул назад в траву.
Старх бросился сломя голову вверх на горушку. Плевать на птицу. Плевать на все. Главное оказаться наверху, откуда будут видны овражки как на ладони. Вслепую к нему будет уже не подобраться. Он увидит врага загодя и успеет подготовиться. Котомка лупила по заднице, точно разъяренная его очередной проказой мамка. Арбалет оттягивал руки. Ноги путались в траве. Трава скрывала ловушки, коряги и заросшие ямки, не видные глазу. Коряги норовили его уронить носом в землю, а ямки сломать ноги. Но он все же забрался наверх.
Времени на отдых нет. Старх сбросил котомку на землю, схватил арбалет и осмотрелся. Волков сперва он не заметил, но затем усмотрел в высокой траве шевеление. Одна. Две. Три твари подбирались к подножию горушки. Сколько их пошло в окружение, чтобы ударит ему в спину, кто знает. Оглядываться Старх не хотел. Боялся упустить главную атаку.
Как ни странно, он не испытывал ни капельки страха. Только чуть не по себе было. От нетерпения руки дрожали, да зубы стучали. Побыстрей бы с волками схватиться, померяться силами. Сил уж терпеть эту тягомотину нет. Если суждено умереть, то побыстрей бы отмучаться.
Позади послышался подозрительный шорох. Старх резко обернулся. Увидел метнувшуюся тень волка и выстрелил на движение. Комок пока еще живого тела упал на землю и, скуля, покатился вниз с холма. Старх, перезаряжая арбалет, обернулся. К холму неслись трое волков. Он катастрофически не успевал перезарядить арбалет. А даже если бы успел. Один болт, одна цель, а волков трое. Он откинул арбалет в сторону. Бессмысленная игрушка для него сейчас. Пока он ничем ему не мог помочь, свою миссию он выполнил.
Старх вскинул руки, слепил воображаемый шар, впустил в него сырую энергию, накопленную в теле, и оттолкнул от себя. Огненный шар сорвался с рук и устремился к ближайшему волку. Соприкоснувшись с телом оборотня, он взорвался, разбрызгивая вокруг себя снопы мелких брызг. Запахло паленым. Волк истошно завыл и стал кататься в траве, пытаясь сбить пламя. Одним врагом меньше.
Старх зло ухмыльнулся и закрыл глаза. Два оставшихся волка не обратили внимание на муки сородича. Они скользили к заветной цели, не высовываясь из травы. Только серые спины видны сверху, да колышущаяся трава выдает движение тварей.
Он еще плохо разучил эту шутку. Придумал ее несколько недель назад, но выучить до конца наизусть не удосужился. Иногда у него получалось, а иногда нет. Только бы сейчас не сорвалось. Он представил маленьких птичек размером с воробья, но с хищным игольчатым клювом и цепкими коготками. Лишь только он увидел птиц целиком, как они задышали, затрепетали и одна за другой вспыхнули пламенем изнутри. Больше сдерживать рвущуюся на волю стаю он не мог.
Старх открыл глаза и птицы устремились на врага. Полыхающие, но несгорающие комочки плоти с острыми клювами и не менее острыми когтями облепили волков со всех сторон. От их пышущих жаром тел занялась волчья шкура. Когти рвали шкуру и кожу тварей, клювы кромсали мясо. Птицы остановили движение волков. Часть пичужек облепила оборотней, подбиравшихся к Старху с лица. Другая часть пичужек скользнула к нему за спину и вскоре позади послышался волчий вой и визг. Преследователи не оставили идею обойти жертву стороной и ударить с тыла.
Старх отбивался от волков несколько часов. Он старался не иссушать себя, не расходовать попусту сил. Пичуги кружились у него над головой, прикрывая с тылу и с лица, но сдержать натиск волчьей стаи не могли. Те, первые твари, оказались лишь дозором, высланным вперед основного отряда. И, уничтожив их, Старх зря радовался, что справился с оборотнями. Когда основная стая подошла к холму, у него в глазах зарябило от серых спин.
Не так уж много он умел, а что умел, то умение, полученное на ощупь. Осторожно, словно слепой кутенок, он исследовал свои силы, пробовал новые умения. Иногда у него получалось, иногда просто слезы из глаза, каким глупым и беззащитным он себя чувствовал. Тупым неумехой. Но теперь настал час, когда предстояло экзамен держать за право жить дальше и учиться, раскрывать себя полнее. Выстоит на холме, его правда. Ляжет, стало быть, слабый совсем, не сдюжил. Время показать настало, на что он способен.
И он показал.
Когда пичуги перестали справляться с напиравшими волками, Старх отозвал их и воздвиг между поляной и холмом огненный барьер, за который ни одна живая тварь не пролезет. Но вечно он барьер поддерживать не мог. Барьер ему время дал, чтобы подготовиться к последнем сражению.
