Карл и Миконя разобрали завал чемоданов. Некоторые из них раскрылись и содержимое вывалилось наружу. Раскидав по сторонам мужское и женское нижнее белье, какие-то книги в толстых черных обложках, мужские туфли и тетрадки, исписанные мелким почерком (видно дневниковые записи), они стали вытаскивать Дорвана. Миконя ухватился за плечи, Карл извлек ногу из тисков, и они вытащили его. Миконя взвалил Дорвана на плечо и направился на выход.
Карл задержался в купе и осмотрелся по сторонам. Что понадобилось Дорвану Блэку в чужом купе? Кто ехал в этом купе? К ним приставили слежку, и Дорван приходил отчитываться перед начальством? Или Дорван работал на два лагеря и в этом купе ехал их конкурент. По вещам, разбросанным на полу, ничего толком сказать нельзя. Интересно, а куда делись хозяева купе и почему бросили Дорвана Блэка одного и придавленного.
Вернувшись к временному лагерю, Карл обнаружил, что Лора в их отсутствии не скучала. Ее усиленно развлекал их вынужденный попутчик, Чарльз Твист. Заметив подошедшего барона и Миконю с телом Дорвана на плече, он отчего-то смутился и хотел было уйти, но Лора остановила его:
– Куда же вы? Останьтесь.
– Ну, если вы просите, – засмущался Чарльз.
Миконя сгрузил Дорвана под дерево. Блэк застонал и открыл глаза. Но тут же вновь потерял сознание. Миконя посадил его, прислонил к дереву и применил противообморочную терапию – надавал по щекам.
Дорван дернулся и очнулся.
– Где я?
Карл внимательно осмотрел Блэка. Он, конечно, не врач, но определить закрытый перелом ноги мог.
– Он не может идти с нами, – констатировал факт Карл.
– Куда идти? Что вообще произошло? – недоумевал Дорван.
Карл рассказал ему о крушении поезда, о червоточине и о планах продолжить путешествие пешком до ближайшей деревни, ближайшего транспорта.
– Мы, к сожалению, ждать не можем. Кто знает, когда приедут нас спасать, а у нас каждая минута на счету, – закончил рассказ Карл.
– Спасатели уже в пути, – произнес Чарльз, – я слышал, как начальник поезда говорил об этом кому-то из пассажиров. Но будут здесь не раньше, чем завтра к вечеру.
– Отлично. В наши планы этот простой не укладывается. Надо расспросить начальника поезда, далеко ли до ближайшей деревушки, – предложил Карл.
– В мои тоже. Если позволите, то я сейчас все разузнаю, – предложил Чарльз.
– Извольте, – согласился барон.
– Я быстро.
Шустрый попутчик моментально удалился.
– Господин Блэк, мы вынуждены вас оставить до прибытия спасателей, – сказал Карл. – Наши вещи останутся с вами. Встретимся в Хэмпшире.
– Давайте, барон. Я буду обузой для вас. Как жаль, что лекарская магия – не мой профиль.
– Увы, и не мой.
– Но в Хэмпшире меня быстро поставят на ноги. И я смогу присоединиться к вам, – пообещал Блэк.
Пока Карл и Дорван разговаривали, Миконя сходил к поезду и вернулся с досками, двумя занавесками и бутылкой «Столичной» водки. Откуда он ее только выкопал? В вагоне-ресторане такую не подавали.
Из обломков столика Миконя изготовил лубок, в котором закрепил сломанную ногу Дорвана.
– Потерпи, братушка. Сейчас больно малек будет.
Дорван не издал ни звука, пока Миконя возился с его ногой и тревожил ее.
Тем временем вернулся Чарльз с начальником поезда.
– Этот молодой господин сказал, что вы намерены продолжить путь самостоятельно, – начальник поезда в разговоре растягивал слова. – Не могу сказать, что мне нравится эта идея.
– Но мы все равно поступим так, – твердо сказал Карл.
– Вы решили окончательно?
– Окончательно.
– Я могу вам помочь только одним. Здесь в получасе езды покажется деревушка – Сомерсхилл. Пара сотен домов. Постоялый двор, отель, несколько трактиров. Там вы сможете приобрести лошадей. Или сядете на ближайший почтовый до Хэмпшира.
Карл поблагодарил начальника и попросил его присмотреть за раненным Дорваном Блэком. Начальник поезда пообещал сделать все, что в его силах. И через несколько минут возле Дорвана Блэка сидела немного потрепанная крушением, но все еще красивая проводница.
Они собрались за полчаса. Взяли только все самое необходимое и отправились в путь вдоль по насыпи.
Глава 4. Механикус
Карл не мог припомнить, когда он в последний раз гулял пешком по лесу. Вероятно, это было до того, как он попал ко двору старого барона Мюнха, почувствовавшего в нем магическую жилку и приблизившего к себе.
Старый барон подобрал его в трактире, где юный Карл, совсем еще мальчишка двенадцати лет от роду, развлекал подвыпившие компании нехитрыми магическими фокусами. Придорожный трактир «У Никитина» находился на самой окраине Невской Александрии в районе Поклонной горы. Туда редко кто добирался из горожан, разве что сумасброд, возжелавший расстаться с кошельком, а заодно и с жизнью, или любитель острых ощущений. Частыми гостями трактира были торговые люди, отправившиеся в дальнее путешествие через Финляндию в Европу, или возвращавшиеся с товаром домой. В первом случае они задерживались в трактире, чтобы в первый раз основательно покутить перед долгим путешествием. Во втором случае, чтобы покутить напоследок. Дома жены разгуляться не дадут. А задержался в пути на два-три дня – не великая разница. Никто и не заметит.
До знакомства со старым бароном Карл уже второй месяц фокусами монетку из щедрых карманов купчишек выуживал. Но только у тех, кто домой с товарами возвращался или расторговался подчистую. Те же, кто снаряжался в долгий путь, по обыкновению оказывались скуповаты на деньгу. И в эти дни, несмотря на все старания, Карл оказывался без вознаграждения.
Он оказался в трактире по чистой случайности. Уж явно не о таком будущем для своего сына мечтала его мать, столбовая дворянка, пускай и из обедневшего рода, когда отправляла Карла вместе со старым дядькой Николя из провинциального Савельева, маленького волжского городка, на учёбу в Новую Александрию. Дядьке Николя доверили приличную сумму денег для проезда, обустройства на новом месте, да для проживания на первое время. В последующем матушка обещала высылать почтовым переводом необходимую сумму. К тому же Карл, мальчик умный, на стипендию потрудиться всегда сумеет.
Большую часть денег дядька Николя, приходящийся родным дядей Карлу, промотал по дороге. Офицер в отставке 3-его Кавалеристского полка, Штандарта его Величества, имел дурную привычку закладывать за воротник без меры. Держать себя в руках мог, но все больше из стыда перед сестрой, матушкой Карла. А она об его пагубной привычке ничего и не знала. Выбравшись из позолоченной клетки на волю, он пустился во все тяжкие. Сначала осторожно, будто проверяя почву, а затем разгульно и с размахом. В результате к Новой Александрии они добрались без денег, рассыпавшихся щедро по дороге винно-водочным дождем.
