Но защищать было нечего. Вернее, как раз защищать-то есть что, только вот не от кого.
Лора лежала на животе на кровати в одном прозрачном пеньюаре, подперев голову руками, и смотрела на входную дверь. Притушенный свет от газовых светильников отбрасывал на стены тени. Над кроватью в стене торчал зачарованный кинжал.
– Посмотреть хотела, что за волшебство ты мне пообещал, – томно пообещала она.
Карл шумно выдохнул. Тревожно стучащее сердце застучало с новой силой. Откинув шпагу и ножны в стороны, он прикрыл за собой дверь и задвинул засов.
В эту ночь на сон у них времени не осталось.
* * *
После завтрака, как и было обещано, трактирщик прислал сынишку, чтобы он сопроводил их к механику.
Чарльз отказался идти с ними. Сказал, что подождет их у очага с кружкой эля.
За завтраком и по дороге Лора и Карл и словом не обмолвились, не смотря на то, что он провел у нее всю ночь и ушел лишь под утро. Все, что было нужно, они сказали прошлой ночью, но, как водится, многое осталось за бортом. Почему она позвала его? Только лишь из-за пережитого накануне страха, когда воронка червоточины грозилась проглотить все живое и их на закуску. Или здесь было сокрыто что-то большее.
Одно дело она. А что он?
Увидев женщину в доме князя Драгомысла, Карл сразу воспринял ее в штыки. Виданное ли дело девчонка и в полевые агенты лезет, под ногами путаться. Да к тому же к нему в напарницы наметилась, хотя он никогда ни с кем в связке не работает. Он – оружие индивидуального боя. Но теперь, после всего пережитого, раздражение и злость на выскочку в юбке сменилась на уважение и приязнь, и даже что-то большее.
Накануне вечером он готов был убить Чарльза только из-за неосторожных взглядов в ее сторону. Что уж говорить о другом? Если бы он застал Чарльза в ее комнате, проткнул бы шпагой, не задумываясь, или обратил бы в ледяную статую. По весне кровавым снегом столичный пижон станет, и дело с концом, а до весны трактирщику хлеб – за деньги будет показывать. Мол, у меня столичные колдуны останавливались, да чудили тут по-крупному. Вот смотрите, что наколдовали.
Карл усмехнулся. Он то и дело украдкой посматривал на Лору, любовался ее стройной фигурой, миловидным лицом и черными, струящимися, точно две реки, косами. Он находил ее очаровательной, завораживающей, но старался поменьше думать о ней. Не хватало только дело из-за юбки завалить.
У Карла было много женщин. С юностью он расстался еще мальчиком в трактире, где магией деньги зарабатывал. Жена трактирщика, в матери ему годящаяся, соблазнила мальчишку, пользуясь тем, что могла его выгнать на улицу в случае отказа. Но никогда ни одну женщину он не впускал в свое сердце настолько близко. Предпочитал держать на расстоянии. А тут ловил себя на мысли, что его больше волновало, как Лора смотрит на него, что о нем думает, и меньше заботил артефакт, который им нужно найти, да и опасность возможного преследования не пугала.
Дело, только дело. К черту мысли о всяких глупостях. С этим можно разобраться потом.
Мальчишка провел их по всей деревне, словно вознамерился провести обзорную экскурсию по Сомерсхиллу. Миновав яркую и шумную рыночную площадь с морем лотков и лоточков, заполненных разным, от гвоздей и ножниц, только что вышедших из горнила кузницы, до свежих овощей и фруктов, они оказались на ровной прямой улице, проходящей через всю деревню, словно стрела. По обе стороны улицы тянулись одинаковые дома из серого и черного кирпича с балкончиками и парадным крыльцом с витыми перилами.
В Сомерсхилле любили цветы. Они росли на крохотных лужайках перед каждым домом, цвели на балконах и в напольных вазах на крылечках домов. Густые плющи оплетали стены каждого второго жилища. Даже поздней осенью, не смотря на похолодание, частые дожди и набеги ветров, цветы не сдавались. Красные и желтые, синие и зеленые, распустившиеся и в бутонах они сопровождали местных жителей от рождения и до смерти.
И на фоне этого буйства красок дом Механикуса, как его про себя окрестил Карл, выглядел, словно келья отшельника в публичном доме. Настолько неуместно и вычурно смотрелось здание, видом похожее на мельницу, сложенную из костей динозавра. На его крыше сидел механический петух, который то и дело расправлял крылья и оглашал окрестности подобием кукареканья. Теперь становилось ясно, что за звуки слышали они от самой рыночной площади. Наверное, за эту какофонию соседи чудака-изобретателя не были ему признательны. Как еще не заставили заткнуться эту чудо-птицу.
Мальчишка показал на чудный дом и дал деру. Только и видны были его деревянные башмаки, подбитые гвоздями.
– И вот в этой карусели живет тот, кто нам нужен? – уточнил не поверивший своим глазам Миконя.
– По крайней мере, у человека хорошо с чувством юмора. Да и воображение не подкачало, – оценила Лора.
Она улыбнулась Карлу и нажала на кнопку дверного звонка.
Ничего не произошло. Дом хранил молчание. Только методично с крыши покряхтывал петух. Да по улице проносил листву ветер, похожий на сорванца, играющего с мячиком.
– КТО ВЫ ТАКИЕ?!!! ЧТО ВАМ НАДО?!!! – громыхнул голос, доносящийся откуда-то сверху.
От неожиданности Лора спрыгнула с крыльца, хватаясь за полу плаща, в котором лежал револьвер. Она взяла его с собой так, на всякий случай. Карл схватился за рукоять шпаги, его глаза полыхнули изнутри огнем пробуждающейся боевой магии. Миконя смачно матернулся и погрозил кулаком металлическому петуху. Чем перед ним, интересно, петух провинился.
– Мы к вам по делу пришли, – рявкнул Карл. – Вы бы дверь, что ли, открыли. А то как-то неудобно орать на всю улицу.
Ничего не произошло. Никто больше не орал и не выскакивал навстречу с мечом наперевес. Вновь полное молчание. А через мгновение дверь отворилась, и на пороге показался невысокого роста человек в грязной рубашке и кожаной безрукавке.
С первого взгляда Механикус производил впечатление человека не от мира сего. Всклокоченные седые волосы подхвачены красной ленточкой на лбу. Безумные, но кажущиеся добрыми глаза смотрели из-за круглых сильно увеличивающих линз, вправленных в оправу из соединенных между собой двух шестеренок. Отчего глаза его выглядели еще более безумными и неестественными.
– Кто вы? Я вас не знаю?
– Мужик, и мы тебя не знаем, – на чистом фогштильском с русскийским прононсом заявил Миконя, – но это не позволяет нам так честных прохожих своим тявканьем пугать. Ты почто, подлюка, так орал.
От такого обращения Механикус на время потерял дар речи.
– Мы к вам по делу, – тут же вмешался в разговор Карл.
Сейчас Миконя напугает изобретателя в конец. И не видать им воздухолет как своих ушей. А там глядишь, и артефакт мимикрейторов неизвестно куда уплывет.
– Вы не пугайтесь. Он добрый, хоть иногда и напоминает медведя, разбуженного посреди зимы.
Приободрил Механикуса Карл.
