Гунарт вскочил и резко обернулся.
— Как, ты жив? — воскликнул он. — Я же ударил тебя мечом и видел, как ты упал. От такого удара ты должен был умереть!
— Вместо меня умер вон тот золотой эльф. — Я больше не мог сдерживаться и расхохотался. — Ты думал, что я такой же твердый, как золотое изваяние, или из-за своей немереной силы не чувствуешь разницы между металлом и человеческой плотью?
— Нет, ты не человек, Рикланд!
— К сожалению, Гунарт, я человек и к тому же страшно уставший, голодный и мечтающий о свежем воздухе, поэтому давай продолжим разговор в более приятном месте. Боюсь, прикончить меня здесь и сейчас тебе не удастся. Твой прекрасный меч скоропостижно скончался. Да и условия поединка, если тебе уж так приспичило со мной драться, полагается обсуждать под открытым небом.
Признаться, самому мне было наплевать, где обсуждаются условия поединка, я никогда не был суеверным, но для Гунарта, по-видимому, это было важно.
— Ты прав, — сказал он. — Все должно быть по правилам.
Я облегченно вздохнул. Еще немного, и клятва будет выполнена, а потом, когда Гунарт Сильный будет на свободе, мне уже не придется ломать себе голову над тем, как бы сохранить ему жизнь, с которой он просто мечтает расстаться. Хотя, если говорить откровенно этого Гунарта мне бы больше хотелось видеть своим другом, а не врагом.
— Слушай, Гунарт, за что ты на меня так взъелся? — поинтересовался я, когда мы вслед за проворным Нейлом взбирались по каменной лестнице с осыпающимися под тяжелыми шагами Гунарта ступенями. — Неужели ты поклялся меня убить только за то, что Крайт отправил тебя на рудники, или есть причина посерьезнее?
— Не твое дело, — не особенно любезно ответил запыхавшийся Гунарт.
— Почему же не мое? — не унимался я. — Ты же собираешься меня убить. Неужели приговоренный к смерти не может узнать, за что его приговорили?
Гунарт молчал. Он, тяжело дыша, преодолел последние ступени. лестницы, молча, глядя перед собой, прошел два коротких коридора и, когда я уже решил, что, пожалуй, узнавать, чем я заслужил ненависть Гунарта, придется не от него, вдруг резко остановился, хмуро взглянул на меня прищуренными, слезящимися от чада факелов глазами и сказал:
— Ты убил моего отца!
— Отца? Ты в своем уме, Гунарт? Среди всех наемников Урманда не было ни одного старше тебя! Уж не хочешь же ты сказать, что твой отец сам…
Гунарт кивнул:
— Теперь ясно, почему ты так преданно служил Урманду!
Гунарт ничего не ответил. Он быстро зашагал по извилистому коридору вслед за Нейлом, уже скрывшимся за поворотом. Я догнал Гунарта и пошел рядом. Мне было ясно, что драться с Гунартом придется независимо от моего желания, смерть отца — это не то, от чего можно отделаться пустыми разговорами, и что доказывать словами свою правоту бесполезно. Но этот сильный человек вызывал во мне какое-то мальчишеское восхищение, и мне захотелось хоть как-то оправдаться перед ним.
— Но согласись, Гунарт, Урманд заслуживал смерть. Его темницы были переполнены невинными людьми, многие погибли от его рук, и ты наверняка знаешь, что их смерть не была самой быстрой и безболезненной.
— Это были его крестьяне — воры и разбойники. Они крали его лес или дичь. Лорд может делать с крестьянами что угодно, даже убить.
— Если так, то король тоже может делать с лордами все, что угодно, даже убить! — заявил я. — Так что я имел полное право прикончить Урманда!
— Ты не король и никогда им не станешь! — проворчал Гунарт.
— Почему же? Мое происхождение, в отличие от твоего, не представляет из себя тайны, и моя судьба предрешена. Как только умрет король, придворные лорды тут же напялят на меня корону, и мне придется заниматься тоскливыми королевскими делами, вершить суд, принимать послов и выслушивать нудные доклады советников о налогах, доходах и урожае. — Последние слова я произнес таким унылым голосом, что Гунарт расхохотался.
— Я избавлю тебя от короны, принц, — сквозь смех сказал он. — Отрублю голову, и корону надеть будет не на что!
— Спасибо, Гунарт, ты настоящий друг! — съязвил я.
— Как, вы уже помирились? — обрадовался Нейл, поджидавший нас в конце коридора у массивной двери из почерневших от времени толстенных дубовых досок. Вонь, досаждавшая мне на нижних ярусах, здесь была особенно невыносимой.
— Объясни этому принцу, — буркнул Гунарт, снова став серьезным, — как пройти через Задохлый тупик.
— Слушай внимательно! — тут же начал поучать меня Нейл. — За этой дверью страшное место! Там совсем нельзя дышать. Если вдохнешь — смерть! Набери в рот побольше воздуха и иди за мной, никуда не сворачивай и не слушай голоса. И не дыши, пока не пройдешь через еще одну такую же дверь. Понял?
— Понял. Только не понял, почему это место называется тупиком, если через него можно пройти насквозь?
— Потому что ты пройдешь не через тупик, а рядом. Сам Задохлый тупик останется справа. Может, увидишь вход, если у тебя хорошее зрение. Только факелов там нет и с собой взять нельзя, потому что тот ядовитый воздух, который за этой дверью, от огня взрывается.
Гунарт с трудом открыл тяжелую дверь, и Нейл первый шмыгнул в щель. Гунарт последовал за ним. Из-за двери выплыло облако зеленого тумана и ударило мне в нос удушающим запахом гниющих трупов, серы и еще какой-то дряни. Я вдохнул полные легкие всей этой мерзости, шагнул за дверь и плотно затворил ее за собой.
Зеленый туман окружил меня со всех сторон. Сквозь него неясно проступали очертания стен и пола. С потолка капало, под ногами хлюпали лужи, подернутые зеленоватой пленкой. В лужах что-то копошилось. Спины Нейла и Гунарта быстро исчезали в тумане, и я поспешил за ними. Вдруг откуда-то справа раздался невообразимый грохот, как будто где-то поблизости обрушились стены и потолок, и до меня донесся душераздирающий крик. «На помощь! — звал кто-то. — Вытащите меня отсюда!» Я остановился и прислушался. Крик повторился. Я помнил предостережение Нейла — нельзя слушать голоса, но как их не слушать, когда вот они, орут над самым ухом? Я долго боролся с искушением пойти взглянуть, кому понадобилась помощь. Ведь вполне возможно, что воздух не настолько ядовит, как думает Нейл, ведь дышит же чем-то тот бедолага, который кричит. Или это придуривается какой-нибудь призрак? Я уже совсем было решил идти своей дорогой и даже сделал несколько шагов, как вдруг до меня донесся пронзительный мальчишеский голос, невероятно похожий на голос Нейла: «Помогите! — кричал Нейл. — Здесь обвал, меня придавило! Я задыхаюсь!» Раздумывать было уже некогда. Я стремглав бросился на голос, уже не думая о том, что Нейл вроде бы скрылся в другом направлении, а я бегу по тому самому злосчастному Задохлому тупику, с хрипом, как загнанная лошадь, вдыхая отравленный воздух.
Долго бежать не пришлось. Примерно через сотню шагов проход оказался засыпан обломками камня. Из-под завала торчали босая человеческая нога, явно не первой свежести, с распухшими пальцами и облезающей кожей, и обломки каких-то досок, а сверху, из-под самого свода сочились струи того самого зеленого тумана. Голоса звучали из-за завала. Теперь вблизи можно было различить крики не одного и не двух, а, пожалуй, целого десятка разных людей. И все они умоляли спасти их, вытащить из-под завала, не оставлять на верную гибель. Я был в отчаянии. Что я мог сделать для спасения этих людей? Ничего! Но не в моих правилах было повернуться и уйти, когда меня умоляют о помощи. И я, поднявшись на самый верх, попытался сдвинуть один из лежавших сверху камней. Камень поддался на удивление легко и с оглушительным грохотом покатился вниз. Вскоре на самой вершине завала образовался узкий лаз. Я просунул в него голову и крикнул: «Люди! Я иду на помощь!» «Люди! Я иду на помощь!» — повторило эхо моим голосом, и к зовущим на помощь голосам добавился еще один — мой собственный, многократно повторяющий: «Люди! Я иду на помощь!» А людей не было, люди все умерли, остались одни голоса…
