— В бизнесе нет места милосердию. Твой отец должен был научить тебя этому.
— Я не разделяю взгляды своего отца, особенно в этом отношении. — Хлоя посмотрела на него обиженно.
Он уже почти улыбался. Это оказалось слишком легко.
— Если я не продам свои акции, компания в своем нынешнем положении останется на плаву еще один год, максимум два, не больше.
— Сэмюэль упоминал об этом, и Рея также это подтвердила.
По крайней мере, Рея была откровенна с Хлоей. Возможно, сестра не использовала его бывшую жену так же безжалостно, как отец.
— Чего же ты, собственно, ждешь от меня? — спросил Аристон.
— Жду? Ничего. — Она снова вздохнула. Вид у нее был побежденный. — Но снова надеюсь. Наверное, я законченная оптимистка…
Опять она о надежде. На что же она надеялась раньше и так и не получила?
— Я не могу предоставить инвестиции человеку, который настолько плохо разбирается в бизнесе, что хранит большинство ликвидных активов собственной компании в рушащейся банковской системе нашей родной страны, — сказал Аристон.
Эбер был динозавром в сфере бизнеса, и у его некогда процветающей компании не было никаких шансов выжить в новой мировой экономике, оставаясь под его руководством, даже не имея такого сильного врага, как Аристон.
Хлоя подождала, пока перед ними поставили блюда, а затем сказала:
— Да, это было бы ошибкой с твоей стороны.
— Если так, значит, у тебя так и не появилась деловая хватка. — Аристон приступил к ужину, надеясь, что это заставит ее сделать то же самое, и испытал победное чувство, когда это сработало.
— Кое-что я все-таки понимаю, — сказала Хлоя. — Например, тот факт, что компания «Спиридакоу и сыновья энтерпрайзес» выдержала финансовый кризис в сфере транспортного бизнеса, охвативший страны с гораздо более стабильной экономикой, чем экономика Греции.
— Хотя компания и была основана еще моим прадедом в Греции, в настоящее время «ССЭ» является полностью функционирующей многонациональной корпорацией, главные офисы которой находятся в Нью-Йорке и Греции.
Он гордился этим фактом. Его дед сделал свою компанию концерном с многомиллионным денежным оборотом. Аристон же превратил миллионы в миллиарды. В свои тридцать два года Аристон Спиридакоу был одним из самых молодых ныне живущих миллиардеров.
— Да, и с блестящим бизнесменом во главе. — В голосе Хлои неожиданно зазвучали одобрение и уважение.
— Ты считаешь меня блестящим?
— В бизнесе — бесспорно, — сказала она, будто бы с оговоркой.
Однако у Аристона сложилось четкое впечатление, что, если бы он спросил об этом, она бы сказала, что он ослышался. Или что это не его дело.
— Итак, чего же ты хочешь? — вместо этого спросил он.
На мгновение что-то трогательное и беззащитное появилось в ее взгляде, но потом исчезло.
— Отец передал свой пакет акций компании моей сестре.
— Да? — Для Аристона это не было новостью.
Здоровье Эбера неуклонно ухудшалось. Но несмотря на его решение сделать дочь председателем, Аристон был настроен четко следовать своим планам, независимо от того, кто возглавляет империю Диолетис.
— Ты знал об этом. — Хлоя покачала головой. — Какая же ты все-таки акула!
Глава 4
— Гуппи не выживают в моем мире.
— Не нужно мне об этом напоминать.
— Ты считаешь себя гуппи? — не удержался Аристон. — А ты бы на моем месте так не считал?
Судя по его виду, он не мог представить себя никем, кроме хищника, независимо от сценария.
Хлоя продолжила:
— К концу нашего брака я наконец поняла, насколько плохо была подготовлена к пребыванию в твоем мире или мире моего отца, если уж на то пошло.
— И все же ты снова здесь.
— Двумя годами старше и, надеюсь, мудрее.
— Ты знаешь, что у твоего отца проблемы со здоровьем? — спросил Аристон, понимая, что если она так давно не общалась с отцом, то могла и не знать об этом.
— Он уже не у руля «Диолетис индастриз».
— Я говорю не об этом.
Хлоя отодвинула свою тарелку, съев около половины того, что в ней было.
— А о чем?
— Я просто хотел убедиться, что ты знаешь о его слабом здоровье. — Аристон нахмурился, глядя на ее незаконченный ужин.
— Почему тебя это так волнует?
— Семья есть семья.
— Вот почему ты так часто видишься со своими родителями. — Хотя в сложившихся обстоятельствах насмешки были неуместны, эта вполне удалась.
— Мои родители заинтересованы лишь в тех отношениях, которые осуществляются на их собственных условиях. — Аристон же был не из тех, кто позволяет другим диктовать ему, что делать.
Незадолго до своего совершеннолетия он положил конец встречам с обоими родителями, отдав предпочтение школе-интернату в Нью-Йорке и каникулам у своего деда в Греции.
— Значит, ты должен понимать, почему у меня такие прохладные отношения с отцом.
— Я просто спросил, знаешь ли ты о том, что он болен.
— Рея говорила мне об этом. Она сказала, что именно поэтому он поставил ее во главу компании. Но я не знаю, насколько болезнь моего отца реальна, а насколько выдумана им для того, чтобы заставить Рею сделать то, что он хочет.
Аристон усмехнулся:
— Почему бы тебе не поговорить с Реей? Думаю, все сразу встало бы на свои места.
— Но ты ведь сам хотел меня видеть, — сказала Хлоя с некоторым смирением.
— Да. — Он съел еще кусок стейка, но на этот раз она не последовала его примеру, и он сдался, отодвинув от себя тарелку. — У него тяжелая форма гипертонии.
— Ты о чем?
— Я о здоровье твоего отца.
Выражение лица Хлои стало жестче.
— Я об этом не спрашивала.
— Учитывая его проблемы со здоровьем, не считаешь ли ты, что пришло время наладить отношения?
— Нет.
— Это на тебя не похоже.
— Как мы установили ранее, я изменилась.
— Скажи, чего ты сама хочешь для «Диолетис индастриз»?
— Я хочу, чтобы сотни людей сохранили свои рабочие места и чтобы моя сестра не заработала сердечный приступ еще до того, как ей исполнится тридцать.
— Важно ли для тебя, чтобы компания сохранила имя Диолетис?
— Для меня — нет.
— А для Реи?
— Она готова предложить тебе достаточное количество акций, чтобы ты стал держателем контрольного пакета, если ты об этом, — сказала Хлоя после некоторой паузы. — Честно говоря, я не могу представить себе лучшего исхода.
